ему это понадобилось?
— Насколько я слышала, вчера на вашу аптеку было совершено нападение?
— Да. Унесли, в общем-то, немного. Пару компьютеров. Мы заменим их, получив страховку. Больше беспорядка, чем настоящего урона. Сами видели.
— Полагаю, на личные помещения никто не посягал?
Юмуру удивленно дернул головой:
— Нет. Мне не говорили. А что?
— Просто пришло в голову.
Юмуру повернул направо и влился в поток машин, направлявшихся на север. Еще один долгий разворот — показался Ки-Бич. Сияющий белый песок, сверкающая зелень пальм и океан бирюзового цвета. Они как будто въезжали в путеводитель, купленный перед отпуском.
— Вы знаете Ронни Чена? — спросила Джорджия. — Ну, чей труп нашли неподалеку?
— Знаю ровно столько, сколько было написано в газетах.
Въехав на стоянку для автоприцепов и фургонов, Юмуру оглядел пустые фургоны и полупустой бассейн, на поверхности которого после бури плавали листья и ветки.
— Эви тут? — спросил он. — Похоже, сезон еще не начался.
Джорджия не сомневалась:
— Тут она.
— Вы давно с ней знакомы?
— С детства.
Юмуру подъехал к свежевыбеленной конторе, но мотор не выключил. Тогда Джорджия вылезла из машины, захлопнула дверцу и нагнулась к открытому окошку:
— Спасибо, Юмуру. Вы были на высоте.
Он подался к ней. Никакого дружелюбия не осталось и в помине. Джорджия отступила.
— Если опять вздумаете шпионить в моей клинике, вам несдобровать. Понятно?
Джорджия судорожно сглотнула слюну:
— Да.
Не сказав больше ни слова, он развернул «лендкрузер» и поехал прочь.
19
Джорджия вздохнула с облегчением, когда увидела Эви, распахнувшую ей свои объятия. Утонув в них и вдохнув горький запах пота аборигенки, смешанный с ароматом специй и жареного мяса, Джорджия вновь почувствовала себя маленькой девочкой. Никто на всем свете не умел обнимать лучше Эви.
Прежде чем Линетт основала коммуну, они остановились у Эви, но тогда ее стоянка занимала всего лишь четвертую часть теперешней. Потом Эви частенько наведывалась в коммуну, привозила ящики с холодным пивом и вином, иногда овощи и свежую рыбу, но даже когда она приезжала с пустыми руками, ей всегда были рады. В городе не было другой женщины, которая бы так обо всех и обо всем знала, как Эви. Потом коммуны не стало, но маме даже не надо было спрашивать Джорджию и Доун, куда они хотели бы поехать. Парковка Эви была их вторым домом, а сама Эви — их второй мамой.
— Проклятье, что с твоей рукой?
— Зажала дверью палец.
Эви расстроилась:
— Бедняжка. Сломала?
— Не совсем.
Эви вновь обняла ее, еще ласковее, чем в первый раз, и пошлепала по спине, словно успокаивая ребенка:
— Это поможет.
— Извини, что так вышло с «судзуки».
Отстранившись, Эви сказала:
— Один из пилотов Бекки привез машину сюда. Я думала, Мэтт налетел на дерево.
— Я сбила казуара. Убила его.
— Поджарила? Нет? Ничего, бушмены поджарят. Говорят, казуары вкусные. Как эму.
Эви шутила, совершенно безразличная к тому, что Джорджия сократила популяцию казуаров с тысячи пятисот особей до тысячи четыреста девяносто девяти.
— Я оставила его на дороге.
— Жаль, не знала, а то немедленно попросила бы его порубить и заложить в мою морозилку. — Эви взяла связку ключей и направилась в складское помещение в глубине офиса. — Всегда мечтала о куриной ножке величиной с корову.
Захватив чистые простыни и полотенца, они между прицепами и фургонами направились в сторону моря. Эви шла по бетонной дорожке впереди Джорджии, переваливаясь с ноги на ногу, как толстая гусыня. То, как она виляла задом под тесным зеленым платьем, о чем-то напомнило Джорджии.
— Эви, ты знаешь Джоани из лечебного центра?
— Конечно знаю. Мы же двоюродные сестры.
— А…
— Лучший фургон уже занят, — сказала Эви. — Если хочешь получить второй по качеству, то заодно заимеешь и соседей, а так как тебе вроде бы всегда нравилось пустое пространство вокруг, то я поселю тебя в семнадцатом номере, на том конце стоянки.
Стараясь поспевать за Эви, Джорджия то и дело утирала пот с лица. Жара стояла градусов под сорок, а влажность и вовсе зашкаливала за девяносто процентов. Беспокойные облака сдуло ветром, и небо сверкало хрустальной чистотой. Пот стекал с лица, рубашка промокла и прилипла к груди и спине, как вторая кожа. В такой день ей самой не верилось, что она прожила тут так долго. Девять лет без кондиционера. Сущий ад.
— Кто у тебя поселился? — спросила она Эви.
— Репортерша. Индия Кейн.
— Тогда подойдет второй по качеству. Я не возражаю против такого соседства.
— Вы встречались?
— В больнице.
Джорджия спросила Эви, что ей известно об убитом мужчине по имени Ронни Чен. В конце концов, его нашли в ее владениях.
— Мне сказали, ему выстрелили в затылок. Джонси, один из наших местных констеблей, уверен, что парень это заслужил. Все, что только есть противозаконного, у него на счету. Шантаж, проституция, похищения, убийства, наркотики — вот так он делал деньги.
— Да ну?
— Если хочешь знать мое мнение, туда ему и дорога.
Эви отперла дверь на огромную роскошную стоянку, выходящую на Ки-Бич и Коралловое море. Все фургоны стояли на каменных блоках посреди аккуратно подстриженных газонов, окруженных фиговыми деревьями и разнообразными папоротниками. Здесь был не только бассейн, но еще и теннисный корт, площадка для гольфа, производившая странное впечатление и гигантский душ, стены которого покрывали вьющиеся розы.
Индия поселилась в первом фургоне на самом краю песчаной полосы, то есть на северной, в милю длиной, части берега, но и фургон Джорджии вряд ли можно было назвать второсортным. С юга из него открывался вид на добрых полмили, если не на милю. Оба фургона были снабжены электронной защитой от насекомых, очагами для барбекю и душевыми кабинами с пресной водой, чтобы смывать соль после купания в море. Джорджия видела вещи Индии, сохнувшие на солнце. Свободные хлопчатобумажные юбки, шорты и несколько стрингов малинового цвета.
— Здесь немного душно, — сказала Эви, когда они вошли в фургон. — Его довольно долго не
