— Что-то не так?
Джорджия отвернулась.
— Нет. Я просто подумала… когда мы освободим маму, куда мы денемся?
— Использовать яхту мы не сможем, потому что ты ее потопила.
— Я не топила! Она взорвалась!
— Но не сама же по себе.
— Думаю, там была бомба.
— Да, ты правильно думаешь.
Джорджия мигнула:
— Ты знал, что на твоей яхте бомба?
— Ага.
— Ли!
Услышать такое от него было все равно что выжать апельсиновый сок из коралла.
— Я сказал капитану, чтобы он подготовил яхту и распустил слух: мол, я собираюсь выйти в море. Начальство план одобрило. Я видел, что они там подложили в тот день, когда ты забралась на нее. — Он стрельнул в нее взглядом. — Если бы я знал, что ты любишь кататься, разминировал бы яхту.
— Говорили, что видели тебя с женщиной…
— Ну да. Это я распространил слух. Чтобы расшевелить Ченов.
— И начальство знает, что я жива?
— Ну да.
— А ты расширяешь сферу деятельности?
— Если я знаю, что ты жива, то и Паук тоже знает. Вот я и выкрал тебя из полицейского участка. Слухи быстро распространяются.
Джорджия подумала о том, что Чены все еще удерживают ее мать, несмотря на взрыв на «Сонтао», и ужас охватил ее, едва ей в голову пришла неожиданная мысль:
— Ты уверен, что Дэниел не Паук?
Ли поднял на нее взгляд, и она удивилась его реакции на ее слова:
— Господи, да ты думаешь о нем еще хуже, чем я. А мне-то казалось, что ты влюблена в парня.
— Влюблена!
— Что ж. Тогда доверься своим инстинктам.
Весь остаток дня Ли чистил свое оружие, затем занялся машиной. Проверил уровень масла, фильтры, шины. Даже вымыл стекла. Потом сообщил ей план. Заставил повторить. И только после того, как она трижды отчеканила все от начала до конца, он отправился подремать, предложив Джорджии сделать то же самое. Но она была слишком возбуждена, чтобы полежать немного и расслабиться, не говоря уж о сне. Интересно, что подумал Дэниел, когда она исчезла из полицейского участка? Расстроился ли? Джорджия взялась за книжку, но, заканчивая вторую главу, поняла, что не помнит ни слова из прочитанного. Тут вернулся Ли и стал готовить ужин.
Кисло-сладкую утку и хрустящие шкварки с молодыми зелеными стручками и горячим рисом. Надо было потрудиться. Мелко нарубить чеснок, натереть имбирь, почистить лук-шалот, поджарить семена кунжута.
— Ты всегда так готовишь?
— Нет. Но я обнаружил, что это вносит порядок в мысли…
— Перед операцией.
Джорджия чувствовала себя странно, помогая Ли на кухне. Словно она играла роль поваренка у Дарта Вейдера или Супермена. Собственно, Джорджия пока еще не знала, или Ли супергерой или суперзлодей, но, поразмыслив, в конце концов решила, что и то и другое вместе.
— А аппетит у тебя что надо, — сказал Ли, когда они наконец отправились в путь. — Наверно, виной морской воздух.
— Просто ты отличный повар. А ты женат?
— С моей-то работой? Шутишь!
Они молча въехали в Налгарру, и Ли тщательно проверил в зеркале заднего вида, нет ли за ними слежки. Была уже половина двенадцатого, когда он выключил огни, заглушил мотор и тихо прокатил последние сто метров до ресторана.
Джорджия вся дрожала и едва могла дышать. Она боялась думать о том, что с ней будет к двум часам. Может быть, ее ранят.
Опустив окошки, Ли закурил сигару и стал пускать дым наружу.
— Я тебе не сказал…
По тому, как Ли разглядывал кончик сигары, Джорджия поняла, что ей не понравится его признание.
— Мой босс пустил слушок, что я раскрыл Паука, однако не назвал его. Так что Паук обязательно что-нибудь предпримет, ведь теперь он думает, будто я все знаю. К тому же у него будет премия, если власти заполучат Минцзюня, то есть Джона Мина. Мне сказали, это примерно восемьдесят тысяч. Неплохо, а? Ради такого стоит убить.
Сбросив воображаемый пепел с сигары, Ли продолжал:
— Пауку сообщили, что я хочу освободить твою маму, однако Пауку совсем не нужна свободная Линетт. Он все еще считает, что премию ему гарантируешь ты, если скажешь, где прячется Джон. Это он все время стоит у меня на пути. И он приказал Джейсону Чену перевести Линетт в другое место, едва узнал, что я подобрался слишком близко. Он же предложил использовать этот ресторан. Как только Линетт будет у нас, мой босс сообщит полицейским, что я делаю, но не где нахожусь. Так что Паук немедленно явится сюда и постарается меня пристрелить.
Он сжимал и разжимал кулаки:
— Я буду ждать.
— Но он не тронет маму? — в страхе спросила Джорджия.
— Нет. Вы обе к тому времени будете далеко. Не бойся.
Ожидание было мучительным. Пришлось попридержать инстинкты и позволить событиям разворачиваться как им угодно. Терпение никогда не было сильной стороной Джорджии. Она попыталась было завязать разговор, но это все равно что разговаривать с безъязыким моллюском, поэтому пришлось замолчать. В тысячный раз Джорджия прошлась взглядом по улице. Здесь рядами росли фиги и пальмы, справа стояли фонари и утепленные деревянные дома, слева — закрытые магазины. Молочный бар, небольшая бакалейная лавка, магазинчик с принадлежностями для рыбной ловли и дайвинга, газетный киоск, а по обе стороны от них — китайский ресторан и итальянская пиццерия.
Время от времени мимо проезжал автомобиль, а вот пешеходов почти не попадалось. Мужчина вышел прогулять собаку. Еще один хлопнул дверью и вошел в соседнюю дверь, а минут через пять вернулся, держа в руке пачку сигарет. В открытое окошко Джорджия слышала звуки, на которые обычно не обращала внимания. Например, тихое беспрерывное гудение, говорящее о том, что город отходит ко сну, и состоящее из бормотания телевизоров, разговоров, телефонных звонков, музыки.
В час пополуночи это гудение почти совсем стихло и вместо него послышалось жужжание насекомых. Стало слышно даже кваканье лягушек.
Вдруг Ли напрягся. Боковая дверь ресторана распахнулась, и из проема пролился яркий свет. Ли сполз вниз, Джорджия последовала его примеру, не сводя глаз с появившегося мужчины. Это был худой китаец в летних брюках с широким черным поясом, украшенным серебром, в слишком просторной рубашке и сверкающих черных ботинках.
— Одним меньше, — сказал Ли.
— Сколько их там?
— Осталось двое.
— Откуда ты знаешь?
