- Ну... голодная, усталая...
- ... и злая, как собака, - окончил за меня Никита, устало распуская стянутые в хвост волосы. - Ясно. Кто это тебя так отделал?
- Не твоё дело, - я приготовила себе какао и вернулась за стол.
- Это была та стервозная вампирша... как её... Лал? - осторожно спросил Тигр, однако я всё равно воззрилась на него злыми глазами и раз и навсегда закрыла эту тему:
- Эт
оне
Ваш
едело
,Никит
аСандерс
!
Мы умолкли. Я спокойно потягивала горячий напиток, и кого как, а меня тишина нисколько не угнетала. У меня уже было сегодня достаточно шума, достаточно кошмаров, о которых вспоминаешь как о снах, но которые на самом деле являются реальностью. Как после всего этого меня может угнетать покой?
- Когда тебя сегодня заберут? - Никита первый нарушил молчание. Немного раздосадованная этим, я лишь безразлично пожала плечами. И впрямь, какая мне разница? Меня больше волнует то, что меня всё- таки заберут , а не то, когда это будет.
А может, тебя совсем ничего не волнует?..
О господи, нет, я слишком устала, чтобы ещё и над этим думать! Надо просто пойти поспать. Утром, когда буду вот так же сидеть над чашкой кофе, я решу все свои вопросы. А пока - кушать и спать. Прям как в младших группах...
Как именно?
Невидяще глядя в какао, я кисло усмехнулась.
Я вспомнила, как мы обедали и ужинали в столовой, как сидели на больших для нас стульях и весело болтали ногами, как я была ещё пай девочкой, любимицей воспитательниц. Белокурым ангелочком в розовом платьице с Тэдди в руках и конфетами в кармашке. И мои невинные карие глаза, не застеленные ещё ни тоской, ни злобой жизни. Глаза, которые я теперь помню только по фотографиям. Наивные карие глаза любознательного котёнка... глупого слабого щенка, верящего, что за ним вернутся те, кто его любит. Щенка, бегающего каждый день к ограде приюта, чтобы встретить тёмно-зелёную машину родителей.
Весна, лето, осень, зима... Дожди, листопады, снег... а машины не было.
И не будет.
Это я знаю сейчас, а тогда надеялась и верила...
Как смешно, боже, как смешно!
Я бессильно улыбнулась...
Господи, но какие же у меня были наивные глаза, какой святой невинностью была я тринадцать долгих лет назад! Какой же я была чистой...
И что же выросло?
Как будто ты не знаешь! Первая на всю округу бой-девчонка, пацанка, любящая хорошие драки, плюющая на законы и других людей. Девчонка с душой, отыметой вампиршей, девчонка-вэмпи со следами укуса на шее. Девчонка, мечтающая убивать врагов человечества. Мечтающая не о семье, как все нормальные дети, а о смерти... Что же из меня выросло...
Вернуть бы всё обратно! Снова стать четырёхлетним ангелом, таким доверчивым и наивным, таким любимым всеми, кто готов делиться любовью. Если бы только я могла всё вернуть, если бы только я могла получить тот кусочек любви, который мне предлагали, и который я отвергала! Сколько раз меня пытались удочерить и сколько раз я всё портила, чтобы остаться с молчаливой и замкнутой сестрой, тогда худенькой девочкой со впалыми глазами, воспалёнными от слёз...
Если бы только у меня появился ещё один шанс!..
Пальцы Тигра осторожно коснулись моей щеки. Не шелохнувшись, я подняла на него застеленный слезами взгляд.
- Что случилось, Кейн? - прошептал он. Редко когда он называет меня по имени. Очень редко когда.
- Ничего, - мотнула я головой, отстраняясь от его руки, - ничего.
- Вот только врать не надо. Я по глазам всё вижу, - усмехнулся Тигр, и тут неожиданно даже для самой себя я резко вскочила на ноги.
- Не суй нос не в своё дело, Никита Сандерс! - злобно прошипела моими губами вэмпи. - Это может очень плохо для тебя окончиться!
Я ж говорила, что это она проснулась.
Парень всё так же сидел за столом и смотрел на меня, однако глаза его стали чуть шире. И я готова биться об заклад, что он видел её, видел в моих глазах вэмпи, которую я теперь поспешно заталкивала на глубь своего естества. Те душевная боль, воспоминания и слабость, которые завладели мной на несколько минут, похоже, здорово разозлили её.
Что ж, надо будет учесть.
- Чего ты собачишься? - мягко спросил он, выискивая, однако, что-то в моём лице.
- Я - не собачусь! И если я так сказала, то так оно и есть, - ответила я, раздосадованная тем, что позволила этой засранке-вэмпи застать себя врасплох.
- И то, что ничего не случилось - тоже правда? - уточнил Тигр.
- Раз сказала, значит, правда! - досада порождала раздражение и злость.
- Что такого плохого в признании того, что у тебя действительно проблемы? - чуть удивлённо спросил меня Никита. - Ты не такая сука, какой себя показываешь, и не такая чёрствая, какой хочешь быть, Кейни Браун.
- Именно такая! - ёдко отозвалась я, поворачиваясь к нему спиной и споласкивая чашку. - Чёрствая бессердечная сука.
Тигр только хмыкнул своим невысказанным, но известным нам обоим словам и как ни в чём ни бывало произнёс:
- Все мы, приютские, прячемся за бравадой.
- Вы - быть может, - обернувшись, ответила я с нескрываемой злостью: меня эта беседа начала сильно доставать. - Но ко мне это не относится!
- Относится, Кейни Браун, к тебе - очень даже относится, - парень смотрел на меня. - Все мы, так или иначе, потеряли родителей. А это оставляет след на всю жизнь. Рану. Язву. Жизнь отняла у нас самое дорогое, а значит, может отнять всё, что захочет. И поэтому мы показываем, будто не боимся её, будто готовы встретить стеной каждую её пакость. Но на самом деле, - он слегка понизил голос, пристально глядя мне в глаза, - мы все просто боимся. Мы испытываем страх, неуверенность, но прячем их за вот такой вот бравадой, как у тебя. Таков я, таков Майк, Джо, Киара. Такова ты. Каждый из нас лжёт себе, что он бесстрашен и всесилен, что ему на всё плевать, но на самом деле мы боимся. Боимся потерь, боимся жизни, боимся показать свою слабость, свою боль. И когда ты, девчонка, видевшая своих мёртвых родителей, правевшая с ними час, вдыхавшая запах их крови, со слезами на глазах орёшь, что с тобой всё в порядке, это... по меньшей мере, нелепо, Кейн. Просто нелепо. Просто так на глазах слёзы не наворачиваются, и ты знаешь это гораздо лучше меня. Всю жизнь ты корчила из себя гордую и всесильную вэмпи, которой горы по колено, а моря по щиколотку. И вот у тебя на глазах слёзы. Ну что, всесильная, - в голосе Ника неожиданно зазвучал вызов, - это для тебя так обычно?! Да ты же готова удавиться своей гордыней, только бы не признать, что что-то пошло не так, как ты хотела! Но в этом и состоит человеческая натура. Не спеши терять её, она тебе очень пригодится. Очень.
Никита умолк, а я стояла на месте и смотрела на него, не говоря ни слова, даже не шевелясь, только переваривая его слова. Некоторое время мы смотрели в глаза друг другу - даром, что на кухне было темно.
Наконец я первая отвернулась и поставила чашку в шкафчик. Тигр встал и подошёл ко мне, но
