Круги на песке

Среди легких побед и пустых разговоров,
Ради мига о вечности позабыв,
Ты услышишь внезапно шаги Командора,
Беспощадную, гулкую поступь Судьбы.
Будто вдруг окунешься в холодную воду v
Или в бездну шмякнешься с высоты,
Дон-Жуан, ты увидишь в себе Квазимодо
И отвернешься от зеркала, узнавая его черты.
Ты выйдешь на улицу, некрасивый, немолодой человек:
Сколько женщин вокруг!
Но — такая досада:
Ни одной улыбки из-под опущенных век,
Ни одного перехваченного запретного взгляда!
Что-то изменилось.
Не только в тебе, но вокруг.
Даже серое небо как-то выше и чище стало.
Некрасивые женщины превратились в красавиц вдруг,
И каждая кажется тебе идеалом.
Мир перевернулся.
Закат превратился в рассвет.
Изменились улицы, деревья и лица…
Неужели оттого, что изменился один человек,
Целый мир должен вокруг измениться?

Привычные истины, служившие нам без помех,
Вдруг
На глазах у всех
Переменяются круто.
И вот — незаурядный, можно сказать, выдающийся человек,

Гулливер становится лилипутом

Мир лилипутов копошился у его каблука,
Суетился и хлопотал, и карабкался на вершины прогресса,
Между тем как легко и свободно шевелюрой бороздил облака
Он,
Лемюэль Гулливер,
Человек возвышенных интересов.
С интересов-то, собственно, все и началось:
Случайный лилипут, заблудившийся в гулливеровом ухе,
Оставил там, как собака зарытую кость,
Какие-то сплетни. Какие-то пошлые слухи.
И Гулливер прислушался. Проявил интерес.
Впервые высокое с низменным перепутал.
И все опускался и опускался на землю с небес,
Пока не опустился до уровня лилипута.
И, большой человек, благородная, возвышенная душа,
Среди суетных мелочей и житейского сора
Слышал он только то, что прилипало к ушам,
И не слышал, не слышал шагов Командора.

Привычные истины совершают крутой вираж,
И вот уже, на глазах деградируя и грубея,
Интеллигентный, учтивый, хорошо воспитанный персонаж —

Молчалин уже не Молчалив, а Пришибеев

Сослуживцы опечалены:
Откуда такие манеры у Алеши Молчалина?
Был он ко всем почтителен, а стал откровенно груб,
Всем поголовно тыкает, даже старухе Хлестовой.
Сергей Сергеич — вы его знаете — полковник Скалозуб
Боится при Молчалине вымолвить слово.
Князь Тугоуховский, хоть и на ухо туг,
Слушая Молчалина, не мог не заметить,
Что все матери вздрагивают на километр вокруг,
Когда он ведет разговор у себя в кабинете.
И откуда напористость эта взялась,
Этот характер, перед которым даже сильные души слабеют?
Не зря заметил Тугоуховский, уважаемый князь,
Что в каждом Молчалине скрывается свой Пришибеев.

Привычные истины свой расширяют круг,
И мир становится вдруг непривычным и небывалым.
И конь Дон-Кихота, заезженный, старый друг, —

Росинант становится Буцефалом