Но Сохатый, не обращая внимания на раскаяние князя, ухватил его рукой, потом, резко толкнув, бросил его к костру. Князь не удержался, потеряв опору, свалился мешком в огонь. Подскочив, он кинулся к Светояру, но длинные руки приподняли его, снова бросили на землю. Сохатый придавил коленом ему грудь, и князь, тяжело дыша, увидел глаза победителя.
— Прости же, брат! Переборов в себе величье, каюсь…
И всё вдруг поплыло перед глазами князя. Загудела голова, наполнилась звоном, словно тысячи комаров бились. Он закрыл глаза. Земля поплыла под ним большой качающейся ладьёй, а звон впивался в её борта и раскачивал на высокой волне. «Неужели конец? — промелькнуло у него в мыслях. — Неужели мне никто не поможет?» Сохатый выпустил его и снова подошёл к Снеже.
— Пусть отлежится. Уж очень что-то рожа мне его знакома… Я знаю, оставлять его нельзя! У нас здесь и своих таких хватает.
— Но его кровь пролить тебе я не позволю, не чужеземец он… Такой, как мы…
— Он может помешать Ведее.
— Здесь каждый волен путь свой выбирать!
— Он всюду ищет Светояра. — Волхв наклонился над князем. — Мы ночь на свалке провели — впервые совесть в нём заговорила, любовь на искупление толкнула.
— Ведея, дочь… — Невзор поворотился к волхву: — Лишь только ей решать… А ты останься с ним — вы встретите Ведею.
— Но он здесь раньше был. — Сохатый задумчиво подошёл к костру. — Знаком он… Я же говорю, что видел.
— Да, видно, видел. — Волхв приподнял голову князя. Давно тебя он ищет, вернуть назад давно желает. И было жизнь не положил однажды — вот это помнишь ты. Сейчас он долго будет спать, а вы уже уйдёте. Вот-вот закат вершины обольёт. Кончайте пир, поклажу собирайте, а я потом приду с Ведеей.
— А как же князь? — спросил в раздумье Невзор.
— А князю выпала судьба другая — за все деяния придётся заплатить. На то и путь такой он выбрал. Какой ценой — сейчас не знаю. Ценою смерти, может быть…
— Ты загрустил… Ещё есть время отказаться… Я всё пойму… — Снежа печально смотрела в глаза Сохатому.
— Я не об этом, Снежа. Слова волхва на мысль меня наводят, как будто помню что-то.
— Но что тебя волнует?
— Вдруг детство вспомнилось и имя Светояр — ведь от него моя фамилия пошла. Меня же записали в детском доме Светояровым… Отца совсем не помню… А мать… Её во сне увидел, запомнил только скорбь в глазах… Но это только сны. А кто была на самом деле, я не знаю…
— А ты её искал?
— Искал, когда уж вырос, но нет её следов нигде, как будто не было совсем. Вот только эти сны…
— А я уж испугалась, что ты уйти не хочешь, тогда бы я осталась здесь… А это брат твой, Судислав. Ты тоже князь, волхв знает.
— А кто вот эта женщина напротив? Печальная она какая-то…
— Она немая. Быть может, мёд сейчас по жилам её бродит — вот и глядит на нас. И знаю: рада, что рядом ты со мной. А кто она?… Была красавицей, всегда её я помню. Жила при княжеском дворе. Но Судислав сюда её отправил. За что, не ведаю, лишилась языка. Теперь она нема, и не понять, о чём бормочет.
— Пора нам уходить, пойдём к народу! Теперь ты не один, ты принят в род! Уйдёшь, когда вдруг сам захочешь. И может быть, с тобой уйду и я.
Снежа взяла из рук волхва кубок с напитком, сделала глоток и протянула его Сохатому:
— Испей, чтоб вместе быть нам.
Сохатый, пригубив из кубка, удивлённо посмотрел на людей:
— Странно, но почему-то вкус я знаю…
Договорить он не успел, луч солнца лёг дорогою на землю.
Князь пролежал всю ночь. Волхв сидел у костра и наблюдал за игрой пламени. Опустела поляна, приняла прежний вид, не слыхать стало песен и смеха детей. Пели просыпающиеся птицы, журчала вода в реке, гудели комары. Снова всё встало на свои места, но не давал покоя вопрос: а для чего всё это было? И шелест пламени ответа не давал. Но это не конец ещё скитаниям… Волхв подошёл к лежащему князю.
— Вставай, князь, пора нам в путь, теперь пойдём к Ведее. Закончить должен я, что начал.
— Ты почему один? И где все люди? И где же Светояр? Простил ли он меня?
— Не знаю, князь, на это нужно время.
— Он нужен мне! Сейчас же приведи!
— Я не слуга тебе и никогда им не был. А люд ушёл, растаял на закате, и вместе с ними канул и Сохатый.
— Он не Сохатый — Светояр! Мой брат, которого оставил я на свалке. Но как он выжил среди бешеных собак? Они б его на части разорвали. Тогда же челядь лишь едва ушла…
— Его хранило небо. А злобу, князь, все чувствуют, и твари. Вот потому они твоих людей гоняли до заката, но жаль, не разорвали… Пойдём, ведь путь у нас не близкий… И что там уготовано тебе?…
— Моя Ведея, ради которой я опять сюда идти решился! Сейчас всё в её власти…
Ночь струилась в окна голубоватым светом, освещая небольшую комнату. Леший и Ведея сидели за столом при свете восковой свечи. Ему казалось, что он так давно её знает, почти всю жизнь. И жил только ею, даже когда её не было. Но вот судьба преподнесла ему подарок. Или сам он у судьбы её выпросил. Из снов своих притащил. И вот она рядом. Знал, что уйдёт, но это всё равно его счастье, что она была в его жизни. Пусть недолго, но была. Сегодня полнолуние. Она пришла в полнолуние и в полнолуние уйдёт…
— Ты сегодня грустный… Чувствуешь расставание… Ты научился чувствовать — значит, ничего не прошло даром. Завтра, возможно, я уйду на закате. Возможно, это последняя ночь с тобой. Но ты не одинок будешь в своём мире — к тебе придёт твой сын… Я знаю, ты уже хочешь уйти со мной… Не надо, Дмитрий, ты должен быть здесь… В прошлое не ходят, только если за памятью. Ты нужен здесь, ты должен встретить сына.
Она подошла, встала позади него, обняла за плечи, уткнулась в шею и тихо в первый раз заплакала. Дмитрий чувствовал её тёплые горестные слёзы, и у него тоже подкатил комок к горлу.
— Ты как будто меня хоронишь… Чувство такое…
— Скорее я себя сейчас заживо сжигаю на погребальном огне. Но мы с тобой знаем, для чего это всё: для чего ты у меня в жизни и для чего я… Мы уже говорили с тобой об этом. Но с волхвом мне надобно уйти…
— Послушай, Ведея! Я уйду с тобой…
— Нет, я уже тебе сказала. Закат не для тебя… Закат оставь потомкам, тебе при этом солнце надо жить и здесь любовь мою хранить. Здесь, а не там… А там она огнём меня согреет…
Луна скатилась, и серый свет стал пробиваться в окна. Пожелтевшая акация скребла по стеклу под ветром, дующим с реки. Дмитрий смотрел на неё и думал: почти не заметил, как пролетело пол-лета. Вот и осень подобралась, а на душе даже не лето — весна. Только время этого не понимает: тикают часы природы. Вот уже натикали осень, вот и акация постарела, желтизной, как сединой, покрылась, а ещё недавно цвела медовым духом. Ведея права — всё так скоротечно. Да и вся жизнь как вода весной в ручьях. Снега, как года, стают, и ручьи умрут.
Они пришли во время утренней молитвы. Волхв молча встал рядом с Ведеей и долго смотрел на окружающую его местность. Шептал что-то еле слышно — видно, благодарил богов за то, что путь в этом мире для него закончился, и солнце не успеет погаснуть, как он вернётся домой. Князь молча наблюдал за Ведеей и за стоящим рядом с ней крепким седоватым мужчиной.
В последние дни Леший каждый раз встречал и провожал светило вместе с ней. Ещё не видя князя, Дмитрий почувствовал взгляд его, он словно буравил его спину. Он не стал оборачиваться, а продолжал
