явился в Сельцо ловить разбойника Глеба…
Дело в том, что жили в Сельце две молоденькие вдовушки, с коими Корнил уже полгода как водил близкое знакомство: сначала с одной, потом с другой, а затем и с обеими вместе… А что? Князю можно с девицами баловаться, а ему, десятнику, нельзя? Вот уж нет! Ему-то, десятнику, человеку менее заметному, этим делом заниматься сам Бог велел… А заодно, может, и Глеба поймать.
В эти места Корнил особенно охотно ездил ловить Глеба. И при жизни Аскольда приезжал, и вот теперь нагрянул…
В дом к каждому из Аскольдовых сыновей поставил Корнил по два человека. Двоих расположил на
выходе из Сельца, двоих – на входе. Десяток оставил при себе. Переночевать думал Корнил в доме Аскольда.
Дом этот был просторный: в нем с легкостью разместились бы и полсотни человек. Однако ночи уже были теплые, вовсю цвели сады, и дружина устроилась на ночлег во дворе под деревьями.
Десятник отпустил Аскольдовых сыновей, велел позвать тех двух вдовушек. Арина и Феодора скоренько явились на зов. И им сказал Корнил топить баню.
Потом и сам пришел, в предбаннике скинул одежду.
Слышал Корнил разговор вдовушек из-за двери.
Арина сказала:
– Вот еще! Людей бояться не будем. Если спросят, ответим… Будто силой нас к Корнилу привели.
Феодора звонко засмеялась:
– Так тебе и поверят! Всякая мужняя жена знает, что это за сила и где она расположена…
Арина тоже издала короткий смешок:
– А мы еще и сравнить можем!…
Корнил, не стыдясь наготы, ввалился в баню, и клубы пара окутали его. Десятник сел в большой кленовый чан, до половины наполненный теплой водой, и поманил пальцем вдовушек. Те переглянулись, заулыбались и принялись за дело.
Арина мыла десятнику щелоком голову, а Феодора терла спину. Корнил, прикрыв глаза, сопел от удовольствия.
Вдовушки старались, посмеивались:
– Ты наш господин!
– Мы так ждали тебя!…- Мы хранили тебе верность…
Корнил, не открывая глаз, поймал чью-то руку. Это была рука Арины. Десятник сказал:
– Почеши мне грудь… Она почесала.
Корнил, прикрывая рукой дырку в щеке, велел:
– А теперь – живот…
Быть может, от жара Арина очень раскраснелась. Она хохотнула и опустила руку в воду. Принялась чесать десятнику живот. Корнил потянулся сладко, приоткрыл один глаз:
– Ишь, разрумянилась!… А теперь ниже…
– Что – ниже? – засмеялась Арина.
– Еще ниже чеши…
– Тут? – Арина замерла на мгновение.
– Тут, тут… – кивнул десятник. – Еще… еще… Он жмурился от блаженства, потягивался и едва
не мурлыкал.
– Дай и я почешу, – ревниво вызвалась Феодора.
– Что ж! И ты почеши, – разрешил Корнил и скользнул уверенной рукой ей под рубаху.
Арина вкрадчивым голосом сказала:
– Если наш господин будет так добр, то мы пожалуем к нему в гости, – и она кивнула на чан.
Десятник хитро засмеялся, открыл глаза и плеснул в Арину водой. Ее промокшая рубаха вмиг прилипла к телу. К стройному телу.
– Хороша! – оценил Корнил. – Пожалуй, господин будет так добр… Но сперва крикните Савелу, чтоб принес еще воды. Как принесет, запритесь. Вот тогда и я почешу…
Арина живо метнулась к двери:
– Савел!…
Дюжий дружинник не заставил себя ждать. Окутанный клубами пара, он казался огромным, как медведь…
Глеб подошел к Сельцу уже затемно. У околицы его окликнули:
– Эй! Ты кто?..
И две тени выросли за воротами.
– Я – Глеб.
– Глеб? – не поверили стражи. – Ты шутишь, малый! Глеб никогда сюда не придет. Тут же, в Сельце, целая дружина!
– И все же я пришел.
Стражи недоуменно посмотрели друг на друга. Один крикнул:
– Стой!
– Стою, – Глеб замер на месте.
Он смутно видел этих воинов; он лучше слышал их голоса. Те тихонько совещались:
– Ты поверишь, чтоб Глеб сам пришел, сам нам в руки дался?
– А вдруг и правда!
– Думаешь, это Глеб?.. А если мы возьмем его?..
– Точно! У князя будем в чести! За стол к себе посадит…
Глеб в темноте нырнул в подворотню…
– Возьмем его, пожалуй, – предложил один страж. – Ужель вдвоем не справимся?
– Возьмем! – согласился другой. – Вдвоем навалимся, скрутим…
Они всмотрелись в темноту:
– Эй, ты где?
Им не было ответа.- Это безумец какой-то!… Эй! Отзовись!… Они огляделись:
– Может, спрятался?
Воины достали мечи, стали настороженно озираться. Для острастки пару раз со свистом рубанули воздух.
Один сказал:
– Нет его – как не было! Другой вторил:
– Может, действительно не было…
– Привиделось что ли…
Они некоторое время растерянно озирались. Потом один сказал:
– Если бы был кто, взлаяли бы собаки!
– Значит, не был… – успокоился другой. Они вложили мечи в ножны.
Тем временем Глеб уже подходил к родительскому дому. Он видел дружинников в саду. Те сидели под яблонями возле костра и о чем-то переговаривались. На вертеле поворачивали какую-то дичь.
Глеб прислушался.
Дружинники подсмеивались над Корнилом. Кто-то сказал, что сохнут по Корнилу чужие жены; несмотря на изуродованное лицо, сохнут. У костра дружно засмеялись: чужие жены не по лицу десятника сохнут… Потом сказали еще: женам-блудницам молиться надо на ту половецкую стрелу, что только щеку прострелила Корнилу, а не что-нибудь иное…
Ночной ветерок повеял на Глеба банным духом.
«Откуда мог знать Щелкун? – Глеб пригляделся к тускло светящемуся оконцу бани. – Неужто предвидел?»
Он легко и неслышно перемахнул через забор. Осмотрелся. Десяток людей – у костра. В глубине сада, слышно, постукивают время от времени копытами и фыркают лошади.
Уже не прячась, Глеб через двор прямиком направился к бане. Он знал, что сидящие у костра,
