Глеб на это сказал:
– Вам-то зачем влезать в это дело?
– За Корнила-десятника все Сельцо разорим. Тебя и братьев твоих на одну рогожу положим, а головы ваши – на другую…
Глеб насмешливо покачал головой:
– Я и не знал, что у воинов бывает рот без запора.
Старые воины рассвирепели:- Он еще издевается над нами – этот дерзкий юнец!
И бросились на Глеба, стараясь поразить его мечами. Но Глеб отбил их удары стальной секирой. Воины кинулись на него второй раз. Но опять он с легкостью отразил удары мечей. Дружинникам, столпившимся на маленьком пятачке, нелегко было взять Глеба, стоящего в проеме двери, защищенного с трех сторон крепкими стенами.
Они оставили свои попытки. Стояли, тяжело дышали, смотрели на Глеба зло.
Кто-то придумал:
– Эй, тащите луки! Мы пристрелим его!… И копья несите. Против копий будет бессильна его секира.
Двое воинов побежали в дом.
Однако у них на пути внезапно выросли две тени. Одна из них была явно тенью волка. И послышалось-рычание волка. Дружинники неуверенно замахнулись мечами.
А Щелкун сказал из темноты:
– Как придут лесные братья, вот кровищи-то будет!…
Воины так и стояли с поднятым оружием.
Тут отозвался Глеб:
– И то верно! Зачем проливать понапрасну кровь?
– Как же понапрасну? – вступили в переговоры княжьи люди. – Разве не должны мы отмстить за десятника?
Глеб сказал:
– Он получил по заслугам. И вы это знаете не хуже меня!… Вот вы, старые воины, – кивнул Глеб.
Ужель вы не помните Аскольда? Или вы не согласны, что он достоин отмщения? Ему ответили:
– Мы хорошо помним Аскольда. Тебя еще не было на свете, а мы уж ходили вместе в походы. И мы, конечно, согласны: достоин отмщения славный воин Аскольд. Но ведь всякому отмщению есть предел!… Ты убил на днях десятерых. А Корнил – одиннадцатый. Не пора ли остановиться?
Глеб покачал головой:
– Дух Аскольда еще не обрел покоя. Воины поразились:
– Ты хочешь сказать, что и молодому князю будешь мстить?
– А чем он лучше этого десятника? – указал на труп Глеб. – Он разве сделан из другого мяса? И разве кости его белее?
– Он сын Владимира.
– Что ж из того! Каждый из нас чей-то сын. Воины опустили мечи:
– Хорошо! В память старого Аскольда мы отпустим тебя на этот раз. Но больше нам не попадайся.
Глеб засмеялся:
– Одному человеку попался камушек в хлебе. Человек об этот камушек едва зубы не обломал. Потом выплюнул… Так и вы!
Воины ничего не ответили. Смотрели на Глеба хмуро. И они не двинулись с места, когда Глеб прошел среди них. Они вздрогнули только, когда, сверкнув очень белыми зубами, зарычал Волк. Воины подивились: как этот человек был похож на волка!…
Пройдя в глубь сада, Глеб, Волк и Щелкун перемахнули через высокий плетень, и больше их не видели. Тогда воины посмотрели на тело Корнила, распростертое у их ног. Кто-то сказал:
– Уму непостижимо! Этот человек, десятник, – всю жизнь совершал подвиги, а умер, как вошь…
Глава 12
Когда они достаточно удалились, когда не слышен уже стал лай собак, Глеб остановился: – Тут наши пути разойдутся, братья. Волк удивился: – А я было подумал, они только что сошлись, и нам теперь ходить одной тропой. Глеб ответил:
– Будет новый день, и кто знает, не сойдутся ли наши пути вновь…
С этими словами он ступил шаг назад и будто растворился в темноте.
Волк улыбнулся, сказал Щелкуну:
– Я понимаю: у него есть волчица…
Под утро Глеб пришел к знакомой хижине у ручья. И тихонько постучал в дверь. Долго за дверью не слышалось ни звука. Глеб даже подумал, что Анны здесь нет, и потянул на себя дверь. Но та была заперта изнутри.
Наконец послышался голос Анны:
– Кто?
– Хозяйка, открой!
– Нет хозяйки… – был ответ. Глеб опешил:
– Это я, Анна. Неужели ты не узнаешь меня?
– Кто?
– Глеб. Ты что, забыла?
Громко стукнула щеколда. Дверь распахнулась. И Анна со слезами бросилась на шею Глебу.
– Анна, что случилось? – недоумевал он. – Почему ты мне не открывала?
Анна принялась вытирать слезы. Но все еще всхлипывала. Она сказала:
– Вчера я слышала в Гривне, будто Корнил поймал Глеба. Я видела, как ликовали княжьи слуги, я видела, как Мстислав с радостным лицом ездил по улицам на белом коне… А ты еще не пришел вечером. Вот я и подумала, что тебя, действительно, поймали… – она вскинула на Глеба вопрошающие глаза. – Или ты убежал?.. Глеб, скажи! Где ты был?.. Я всю ночь не спала, я плакала. И только под утро уснула… А когда услышала стук, подумала – кто-то чужой…
Глеб успокоил ее:
– Вовек не поймать меня Корнилу. Анна повела его в дом:
– Да услышит Господь твои слова!
Когда она зажгла фитилек в плошке на столе, то была уже совсем спокойна:
– Ты появился в такое время… – она кивнула на дверь, за которой только-только начинал рождаться день. – Я не знаю, что тебе предложить: ломоть хлеба или постель.
Глеб улыбнулся украдкой своим мыслям:
– А что бы ты все-таки предложила? Анна смутилась:
– Я не думаю, что ты будешь спать отдельно. Глеб кивнул:- Тогда я выбираю постель. Утренний сон особенно сладок.
Анна поправила шкуру на ложе, потом распустила свои длинные колдовские волосы, встряхнула ими, улыбнулась Глебу. Улыбка ее была очень притягательна – улыбка будто излучала тепло. Глеб, словно зачарованный, не сводил с Анны глаз. Эта красивая женщина совсем не казалась ему старой.
Он шагнул к ней и взял ее за плечи, желая прижать к себе. Но тут почувствовал боль в руке и вспомнил про ожог. Глеб отстранился и показал руку Анне:
– Сначала полечи это.
Анна вмиг посерьезнела, осторожно взяла его за руку и повернула обожженную кисть к свету. Подняла на Глеба сострадающие глаза:
– Скажи, Глеб, ты опять с кем-то дрался? Он засмеялся тихо:
– Нет, я выхватывал из печи горячие пироги. Она не поверила, конечно. Потрогала волдыри,
