Настоятельница опять кивнула и продолжала работу.
Глеб смотрел, как ловко ее пальцы выщипывают пух:
– Но меня удивляет, матушка, что вы работаете, будучи настоятельницей такого богатого монастыря.
– У нас все работают, – ответила игуменья. – Поэтому монастырь и богат… Но я думаю, вы не за тем пришли сюда, чтобы говорить мне приятные речи, – и она кивнула здесь на Марию.
Глеб сказал:
– Наша девочка заболела. Ее мучит кашель. У нее болит грудь.
– Откуда она у вас? – настоятельница заглянула в лицо Марии. – Я вижу, хоть недуг и наложил отпечаток ей на чело, но она прекрасна, как ангел.- Это долгая история, – уклончиво ответил Глеб.
– И все же…
– Мы нашли ее на дороге. Там был мор… Серьезно взглянув на Глеба, игуменья сказала:
– На дороге ее, болящую, вы нашли, на дороге, болящую, и оставите.
Глеб с грустью покачал головой:
– Нам бы не хотелось оставлять ее. И Волк подал голос:
– Нет! Никогда!…
Щелкун разочарованно прищелкнул языком и ничего не сказал.
Руки игуменьи замерли:
– Вы же не хотите, чтоб она умерла?..
– О чем вы говорите, матушка!…
Пух опять полетел в корзинку. Голос игуменьи стал жестким:
– Эта девочка не выдержит тягот пути. Я вижу: она сейчас тяжело больна. И если вы не оставите ее здесь, в монастыре, то через день-другой закопаете при дороге.
Глеб спросил:
– Вы возьметесь лечить ее?
– Да.
– Тогда мы подождем за оградой. Игуменья покачала головой:
– Долго же вам придется ждать. Выздоравливать эта девочка будет медленно.
– Мы подождем, – сказали побратимы.
– Полгода? Год?..
– Так долго? – удивился Глеб. Игуменья объяснила:
– Уж если у девочки заболело в груди…
Глеб размышлял с минуту. Деваться им было некуда. Мария сгорала на глазах. Он сказал:
– Постарайтесь ее вылечить… Мы можем заплатить… Эта девочка очень дорога нам.
Настоятельница кликнула какую-то молодую монашенку и велела ей продолжить щипать пух. А Глебу сказала:
– Идем за мной в келью.
Побратимы, оставленные во дворе, сели ожидать на камни.
По террасе, опять же увитой виноградом, настоятельница повела Глеба к кельям. Отворила дверь одной из них. Глеб вошел.
Это была чистенькая, побеленная известью светелка. Очень маленькая. Для Глеба – тесная. Узкое ложе у стены; на подоконнике под стрельчатым окном – какая-то книга. На доске – живописный лик Бога.
Глеб осторожно положил Марию на ложе. Но девочка в этот миг проснулась, заплакала и потянула к нему руки. Тогда Глеб стал на колени и обнял лежащую Марию. Та успокоилась и опять уснула. Однако сон этот не был спокойным. Приступ кашля тут же прервал его.
– Глеб! Глеб, где ты?.. – звала Мария.
Настоятельница знаком велела Глебу отстраниться, а сама прижалась ухом к груди девочки. Долго слушала.
Потом, поднявшись, настоятельница сказала:
– Поставить ее на ноги будет не просто.
Глеб понял ее слова по-своему и достал из сумки гривну серебра. Монахиня покачала головой:
– Мне не нужно денег.
Глеб пожал плечами и протянул ей на ладони красивое, тонкой работы серебряное кольцо:
– Возьмите хоть это. Мне нечего больше дать. Настоятельница улыбнулась:
– Ей на пальчик надень это кольцо.
Глеб повиновался. Кольцо оказалось великовато Марии. Тогда монахиня сняла его с пальца девочки и положила на книгу:
– Когда эта девочка подрастет, сама его наденет. Быть может, почтет за великое богатство.
Глеб не понял, что имеет в виду монахиня. Он с грустью сказал:
– Я приду завтра. Игуменья не ответила. Они вышли из кельи.
Завидя их, побратимы поднялись и вопросительно посмотрели на Глеба. Но тот отвел глаза. Ему нечего было сказать.
Игуменья хлопнула в ладоши, и к ней тут же подошли две совсем юные монашенки. Игуменья отдала им распоряжения по-гречески, и девушки бросились их исполнять.
Монахиня повернулась к Глебу:
– Как зовут эту девочку?
– Мария. Та кивнула:
– Хорошо. Мы уже начали готовить лекарства. Я думаю, Мария поправится. Молитесь за нее. И… вы не забыли дорогу из монастыря?
Глеб и побратимы поклонились настоятельнице и благодарили ее. Потом, часто оглядываясь, пошли к выходу.
Игуменья опять зажала коленями козу и продолжила выщипывать пух. Коза жалобно блеяла…
Глеб, Волк и Щелкун провели эту ночь неподалеку от монастыря. Едва рассвело, они поднялись и скоро уже были у знакомых, обитых медью ворот.
Щелкун спросил:
– Не рано ли мы явились? Волк ответил:
– Лишь бы не поздно. Глеб постучал.
Через некоторое время оконце опять со скрипом приоткрылось, и в нем появилось лицо той же привратницы.
– Как там Мария? – спросил Глеб.
– Девочке стало лучше, – сухо ответила привратница.
– Пусти нас! – просили побратимы.
– Не велено, – и привратница захлопнула окошко.
Сколько ни просили, сколько ни кричали у ворот и ни стучали в дверь Глеб, Волк и Щелкун, их не пустили. Им даже больше не ответили. Можно было подумать, что монастырь вообще вымер.
Волк сказал:
– Это она вчера верно заметила: мы нашли Марию на дороге – на дороге и потеряли.
Глеб вздрогнул, поглядел на Волка с обидой:
– Ты ошибаешься! Мы не потеряли ее. Мы сюда еще вернемся…- Вернемся, конечно, – поддержал Щелкун, – если останемся живы. Слышали, что болгары говорят? Смутные настали времена…
Они сели на коней и быстро поскакали на юг.
Глава 6
В городе Преславе побратимы впервые увидели крестоносцев. Часть из них пришли сюда от Дуная, по коему спустились на кораблях, другие избрали сухопутную дорогу.
