благодарность, искренность тоже были отложены до лучших времен. Собственно, ненависть, крепкий стержень, вокруг которого была выстроена вся ее жизнь, никуда не делся, не давая молодой женщине искренне радоваться своему дому, любящему мужу, подрастающей очаровательной дочке, солнечному дню, воскресному походу в парк или музей, новому платью, интересной постановке в театре, совместной поездке на дачу. Что с того, что ей удалось вырваться из привычного жадно хлюпающего болота бедного рабочего района, что теперь ее окружают совсем другие люди и вещи? Похоже, и этого ей мало для того, чтобы стать счастливой.
Стремительный роман с вдовым графом Марио ди Франческо, приехавшим по делам своего бизнеса в Советский Союз, перевернул новую страницу в Юлиной истории. Она, не раздумывая, оставила и растерявшегося мужа, и дочь, которую так и не смогла полюбить. И вскоре стала законной супругой пожилого богатого и титулованного итальянца (ну и что с того, что все титулы в послевоенной Италии официально упразднены? Всё равно граф!), которого полностью заставила оценить глубину жертвы, приносимой любимой женщиной во имя нагрянувшего большого и светлого чувства. Как-никак, ради него ей пришлось пойти на разлуку с единственным ребенком, семьей, друзьями!
На борту самолета компании «Alitalia», уносящего Юлю с мужем в Рим, молодая графиня (ха-ха!) ди Франческо долго сидела в своем удобном кресле салона первого класса, не шевелясь и закрыв глаза. Она не спала. Граф Марио с тревогой наблюдал за бледным нежным личиком жены. Ее ресницы дрожали и были мокры от слез. Марио молча и терпеливо сочувствовал Джулии, понимая, как же тяжело ей, наверное, расставаться со своей прежней жизнью.
Юля же почти до крови закусывала губу, чтобы удержаться от восторженного победного вопля, в данной ситуации абсолютно неуместного и неприличного.
Она сделала это! Золушка всё-таки уехала на сверкающей карете (или улетела на самолете, что, в общем-то, всё равно) и стала принцессой. Да принцу ещё и в ногах у нее пришлось поваляться!
Как всё было давно! Много лет старая женщина, умирающая теперь в своей роскошной спальне, старательно не вспоминала своего детства, юности, людей, оставшихся там, в огромном неопрятном городе. Она так и не научилась быть счастливой, но это было привычное несчастье совсем иного рода, никак не связанное с призраками, глядящими из прошлого. И только сейчас, когда коварная и неизлечимая болезнь в полный голос заявила свои права на нее, женщина стала ощущать раздражающее беспокойство. Ей стало чудиться, что что-то упущено, навсегда потеряно. Её деятельная натура требовала успеть вернуть невозвратное.
Раздать долги?
Около года назад с женщиной произошла необычайная история. У нее, должно быть, впервые в жизни появилась подруга! Причём, русская, из давно позабытой Москвы! Дамы познакомились и разговорились в маленьком римском кафе.
Нина, так звали новую знакомую, путешествовала по Италии в своё удовольствие. Ей было интересно поговорить с бывшей соотечественницей, да ещё и практически настоящей графиней. Синьора ди Франческо с удовольствием беседовала с очень пожилой, очень ухоженной дамой, модно и дорого одетой, не похожей на суетливых туристов, вооруженных путеводителями и гидами, носящихся по Вечному Городу в поисках достопримечательностей. Нина никуда не спешила и с удовольствием болтала о всяких пустяках, как хорошо умеют это делать не очень близко знакомые женщины сходного возраста и положения.
Потом дамы отправились вместе поужинать.
Затем договорились встретиться на следующий день.
А ещё через несколько дней госпожа Джулия ди Франческо, которую впервые за двадцать пять лет опять кто-то стал называть Юлией, повезла Нину на север Италии в провинцию Венето, к себе в поместье.
Она уже всё знала о своей болезни. Собственно, вся поездка в Рим была связана с прохождением очередного курса изматывающего, болезненного лечения. Синьора не желала обсуждать своего здоровья и самочувствия ни с кем. Да и с кем, собственно? Марио давно упокоился в фамильном склепе на кладбище. С последним любовником она порвала еще полгода назад. Друзей никогда и не было. Поклонников, правда, оставалось немало: несмотря на немаленький возраст и увядающую красоту, скрасить одиночество богатой вдовы всегда находилось немало охотников. Но не с ними же обсуждать смертный холод уходящей жизни и метастазы, рвущие ее тело на куски!
Нина была внимательна и сочувственно выслушивала свою новую подругу. Тактично и ненавязчиво задавала вопросы. Не лезла с советами. Первый раз в жизни Юлия Сергеевна почувствовала желание рассказать о себе, о давно ушедшем детстве, о молодости, о первой семье. Нина не перебивала, не осуждала, лишь кивала понимающе.
— По-моему, тебе пора съездить в Москву, — задумчиво закуривая тоненькую тёмную сигарету, вдруг сказала она.
Куда-куда? В Москву? Зачем? Что ей, синьоре ди Франческо, там делать? Ходить, так сказать, походом «по местам боевой славы»?
Бред какой-то.
Она так и заявила Нине. Та лишь пожала плечами.
— Подумай. Может, тебе пришло время помириться со своим прошлым?
Юлия Сергеевна только фыркнула в ответ. А Нина невозмутимо продолжила:
— Надумаешь приехать — милости прошу. У меня в Москве, конечно, не такой дворец, — она широким жестом обвела огромную гостиную, стены которой были увешаны подлинными картинами старых мастеров, — но места вполне хватит. Может, ещё что потребуется — всегда рада помочь.
Юля поблагодарила, твердо зная, что не воспользуется приглашением, а потом и вовсе выбросила из головы весь этот необычный разговор.
Но с этого времени что-то начало с ней потихоньку происходить. Странная, непредсказуемая память стала всё чаще отправлять Юлию в путешествия по давно покинутым местам и позабытым людям. Стали сниться сны — чего не было никогда прежде. Во сне к ней часто приходил высокий седоватый мужчина, которого она не видела уже четверть века, садился напротив, смотрел с ласковым укором.
Его уж, поди, и на свете-то нет!
А иногда снилась маленькая девочка в смешном платьице с оборочками, ласковая и шаловливая.
Всё меньше оставалось сил. Женщина даже по дому передвигалась с трудом, тяжело опираясь на руку наемной сиделки. Потом и вовсе почти перестала вставать с постели. Она отказалась ложиться в больницу — ну что там смогут сделать? Врачи давно уже не скрывали от своей пациентки печальной правды.
— Стелла…Стелла! — тихо, затем чуть громче позвала женщина. Не услыхав ответа, нахмурилась, повысила голос, — Стелла, pigra (бездельница), ну где ты там?
Заспанная сиделка, могучая тётка с черными, как сливы, глазами, подлетела и, ошалело моргая уставилась на подопечную.
— Si, Signora, да, госпожа графиня, я здесь. Вам что-нибудь нужно? Что-то беспокоит?
Женщина нахмурилась.
— Тут помирать станешь — а ты всё проспишь.
— Что вы, госпожа графиня, я вовсе не спала. Может, отвлеклась на секундочку, а так — нет, не спала.
— Рассказывай… — скептически протянула синьора ди Франческо, мрачно глядя на сиделку. Та совсем смешалась под суровым взглядом хозяйки.
— Будешь дрыхнуть — выгоню, — пообещала старуха.
Вот ведь вредная! Ну задремала чуть-чуть, ну с кем не бывает? На такой работе первое дело — вздремнуть. А ну как приступ у старой карги начнется? Там уж будет не до сна! Да и стаканчик винца из старухиных подвалов, пропущенный за обедом — кухарка поднесла, хорошая женщина эта кухарка! — своё дело сделал.
— Вот что, Стелла, — слегка смягчилась госпожа, — скажешь Пьетро (а это местный дворецкий, зверь лютый, а не человек, никакой непорядок от его глаз не скроется), чтобы он вызвал моего поверенного, синьора Мори. Поняла, stolta (дурёха)?
— Si, Signora Contessa, всё будет сделано, — пролепетала совсем проснувшаяся сиделка и бодро
