споткнется, протопает, и даже не заметит! Но притормозить — притормозит.
Не успели парень с ведьмой до нас добежать — как показались их преследователи! Вампиры, дьявол их побери! Озверевшие кровососы бросились вдогонку за людьми, и будь я более поэтической натурой — я бы даже усмотрел огонь первобытной ненависти в их глазах! Увы. Я хоть и пишу иногда стихи, вижу мир таким, каким он есть — у преследователей колоссальное преимущество в выносливости. И пацан-спаситель, и чернявая ведьмочка были людьми, те же, кто за ними гнался — вампирами. Тут, увы, магия не поможет — тут бы и я сам предпочел в сторонку отойти, хотя у меня бы шансы были неплохие! Активизирую невидимость, арбалеты в руки — и вперед! Стреляй, пока трупами вся улица не будет усеяна! Но эти жертвы были бы лишними — лично я не собирался никому помогать, ни ведьме, ни вампирам. Жалко, конечно, что растерзают беднягу — судя по всему, мне бы было чему у нее поучиться. Но что поделаешь, жизнь — это жестокая штука! Не надо было попадаться! Если уж пожелала на кого порчу навести — то не на вампира же! На этих тварей никакие порчи не действуют! Так что, недолга думая, я уже сделал шаг в сторону обочины, когда меня притормозил хоровой выкрик Лерки и Феди.
***
— Бил!
***
Первая мысль, мысль по умолчанию — при чем тут Бил? Мысль вторая — Валерия и Федор внезапно решили почтить минутой молчания героической смертью погибшего воина. Ну и мысль третья — а ведь это таки Бил!
Ведьма, не лишенная загадочности и чисто ведьмовской привлекательности, вампиры, преследующие ее — вот что привлекло мое внимание в первую очередь. А на долговязого парня я глянул только так, мельком — ну да, нашелся местный дурачок, переслушавший сказок про героя и принцессу. Аура ничем не примечательная — типичная аура пацана, уже начавшего взрослеть, но еще не успевшего нахвататься у старших товарищей 'жизненной мудрости' — умения пить, курить и сквернословить. Он бы и дальше для меня остался обычным парнем, не заслуживающим особого внимания, если бы не оклик Лерки и Феди.
Ведь действительно! Мы часто видим людей через десятки лет, и думаем, как же они сильно изменились. Но к изменению вперед психика людей и инших была природой подготовлена — мы привыкли замечать новую седину, морщины и складки под глазами, лишний вес и вены, проступающие на руках и ногах. Но вот к чему психика не готова — это к обратному переходу. Это можно очень просто проверить — взять любого старика, и посмотреть в его школьный фотоальбом. Узнать фактически невозможно! Лишь близкие люди сразу скажут — так вот же он! Почти не изменился. Почему? Потому что близки — это те, кто знает человека давно, что видел, как он менялся, и им намного проще.
Так произошло и сейчас — в нескладном худощавом пацане Федя узнал своего дядю, Лерка — приемного отца. Того самого легендарного Била, которого лично я представлял себе только лысым загадочным стариком, с начисто закрытой аурой и незаурядными способностями. Но чтоб Бил, и молодой мальчишка, и ведьму от костра спасал… Лично мне это тяжело было совместить — вот я и не узнал его сразу. Только через несколько секунд…
Что делать дальше — очевидно! Когда с одной стороны человек, Бил, которого мне самой судьбой суждено спасти, и ведьма, пусть и не длинноногая красавица, но не лишенная истинно ведьмовского шарма и очарования, а с другой стороны ненавидимые мною кровососы в большом количестве… Тут и думать не о чем! Я уже слишком давно не отправлял в мир иной вампирью нечисть — пора бы опять взяться за это святое дело! Мысленно закатав рукава, я вытащил из внутреннего кармашка куртки один из артефактов магического снаряжения витязя, так называемый волстоун, или по-русски — камень-стена. Простая, грубая, но весьма и весьма действенная штука — при активизации создает силовую стену, которая со скоростью неспешного автомобиля врезается в толпу кровососов, отбрасывая их назад!
Вряд ли она кого убила — разве что случайно. Это человек при столкновении с Камазом превращается в блин кровавый, кости себе ломает, да позвоночник. Вампиры — твари живучие! У них и кости прочнее, и внутренние кровоизлияния за пару часов заживают. Руки-ноги кто-то поломал наверняка, но вряд ли что серьезнее с ними стало.
Это не было моим упущением. Это был продуманный шаг — пока я не знаю, что это за ведьмочка малая, да откуда тут Бил взялся, убивать местных мне не стоит. А вдруг Бил и сам отсюда родом? И потом будет на меня злиться, что я спалил его соседей? До него же не дойдет, что соседи эти желали лишь смерти — так что пока я решил применить нечто эффектное, а когда бегущую толпу сшибает летящая стена — это весьма и весьма красивое зрелище!
Не заметить, что им нежданно-негаданно пришла помощь, наши герои не могли. Как бы ни были увлечены побегом, а время от времени назад посматривали, и вмешательство спасителей своих заметили. Да и то, что Федя и Лера, непонятно откуда, знают имя Била, явно имело определенное значение. Так что, видать, по этим причинам, а большей частью все же от безысходности, но наша помощь была принята. И, не обмолвившись ни единым словом, дальше мы вместе убегали.
Красивое, наверно, зрелище! По аккуратным и ухоженным улочкам пустого города Темноводск худощавый пацан буксирует чернявую ведьму, а рядом с ними, и в то же время независимо, бежим мы — седой некромант, красавица златовласая, я и карлик с медузой над головой! Так и представляю себе эту картину на обложке книжки — только очень сомневаюсь, что творение с такой обложкой хоть кто-то купит.
***
— Федя, бросай ты, наконец, свою улитку! — не выдержал я.
— М-м! — отрицательно пробормотал карлик.
Ну и глупо! Выносливости ему, конечно, не занимать для бегуна на марафонские дистанции одной выносливости мало. Надо бы еще ноги, желательно длинные — и вот как раз последним Федя не обладал. И без того уставший, еще бы, мы же так и не отдохнули в Темноводске, сразу же по прибытию вынужденные бегом покинуть этот гостеприимный город, да еще и с такой ношей на спине — Федя явно был на гране своих сил. И дело даже не в большом весе. Медузо-улитка была вполне подъемной — не легкой, но пятнадцать килограмм — вес для молодого и здорового мужчины вполне комфортный. Особенно для человека, привыкшего всегда и везде ходить в железных доспехах, которые не меньше весили. Да вот только помимо веса была и другая сила, так называемая сила вязкого трения, она же сила сопротивления воздуха. Попробуйте взять большой кусок парусины, развернуть его, и потом, подняв над головой, быстро побегать — могу поспорить, что рекордов скорости в такой обстановке добиться будет тяжело.
Но что поделаешь — если Федя начнет отставать, а он уже начинает, то ждать его я не буду. Хоть мы уже и покинули город, но и вампиры, быстро оклемавшиеся от удара, были не так уж и далеко. Я ж не знаю, может Федя как раз этого и хочет — чтоб его окружили вампиры, и чтоб он, наконец, смог испытать свой любимый топор. Я бы и сам ему помог, но не сейчас.
— Фед, брось! — сбивая дыхалку, но не притормаживая, попыталась урезонить своего брата и Лерка, и, проявив чудеса женской логики, в качестве убедительного аргумента добавила, — Они нас сейчас все равно нагонят!
— М-м! — продолжал настаивать Федя, но уже не столь уверенно — любимую младшую сестру он любил и предпочитал слушаться.
— Если он бросит — не нагонят, — между тем, совершенно неожиданно для меня, в нашу беседу вступила ведьма.
— Чего ты так решила? — поинтересовался я.
— А им не до того будет! Так пусть твой воин бросает своего москгожа, да побыстрее! А то нагонят нас — и твое чародейство, маг, не поможет!
— Фед! Бросай, черт побери! Сестру свою не хочешь слушать — так хоть чужого человека послушай! Со стороны виднее! — насупилась Валера.
И Федор не выдержал, выговор сестры стал для него последней каплей. Как нес — так и бросил.
— Да не на дорогу же, тупица! — ведьма даже притормозила, — Ты зачем его на дорогу бросил, а? В поле бросай! Быстрее! Они уже близко!
Зачем это делать пока еще никто не понимал. Но в данном случае слишком много было уверенности в голосе ведьмочки, так что, проигнорировав «тупицу», Федя поднял с дороги медузо-улитку, которая, как оказалось, по науке москгожем оказалась, и забросил в поле.
