Вот это здорово, подумала я. Обожаю бегать!
Глава 16
– Кэсси, это я, Тобиас. Не знаю, слышишь ты меня лили нет, но ты единственная, кого я еще не нашел. Если можешь, бай мне какой-нибудь знак. Ну хоть как-то сообщи, где ты сейчас. Ау, Кэсси!
– Я внизу. На беговой дорожке, – сказала я.
– Эй, если ты телепатируешь, выходит, тебе пришлось превратиться!
– Угу, еще как пришлось!
– Ну, и где же ты? И, самое главное, кто ты сейчас?
– Я – лошадь, Тобиас.
– Клево! – присвистнул он. – Так, и где ты сейчас?
Я вздохнула.
– Посмотри повнимательнее на беговую дорожку. Видишь, там несколько лошадей, их сейчас заводят за стартовые ворота? Отыщи лошадь, жокей которой носит красно-зеленые Цвета. Ее номер двадцать четыре. Ну что, видишь?
– Ты шутишь!
– Нет, Тобиас. Я и не думала шутить.
– Как это случилось?
– Длинная история. А у меня сейчас времени в обрез. Видишь ли, скоро старт. Мне нужно бежать.
Сидевший на моей спине жокей казался мне легче перышка. Это меня как раз беспокоило меньше всего. Но вот трензель во рту мне не нравился. Он меня безумно раздражал! Почти так же, как здоровенный вороной жеребец, который должен был скакать по соседней дорожке!
Я раздраженно фыркнула носом и мотнула головой в его сторону.
– Тише, тише, малыш, – примирительно пробормотал, успокаивая меня, жокей.
Правым глазом я вдруг заметила Марко, пробиравшегося сквозь толпу поближе к нам. Он дико размахивал руками.
– Вижу тебя, Марко. Все в порядке, не переживай.
Скорее всего, Тобиас уже дал знать всем остальным, в какую историю я умудрилась вляпаться.
– А кто переживает? – завопил Марко. – Просто хочу посмотреть, кто выиграет забег. У меня есть пять долларов, я поставлю на тебя. Идет?
– Очень смешно. Да, очень смешно, просто обхохочешься!
Мой жокей, рывком натянув поводья, носком сапога ударил меня в бок. Самое идиотское, что я совершенно не могла взять в толк, чего он от меня хочет! Видите ли, конечно, превратившись в скаковую лошадь, я унаследовала и присущие ей инстинкты. Но у меня просто не было времени приноровиться к ним. Ведь я теперь была не просто лошадь, а премированный скакун по имени Миннеаполис Макс.
Значит, нужно было срочно думать. Пораскинув мозгами, я предположила, что он хочет, чтобы я подошла к стартовым воротам. Так я и сделала.
Возле ворот стоял тренер. Тот самый человек с сигарой, только теперь она выглядела куда более изжеванной и обслюнявленной, чем прежде.
– Он вечно валяет дурака перед воротами, сказал человек с сигарой, обращаясь к жокею.
Ах, вот, значит, как? Ладно, сейчас я им покажу! Надменно вскинув голову, я спокойным шагом вошла в узкий проход.
Но, очутившись внутри, я вдруг сообразила, почему Миннеаполис Макс вечно валял тут дурака. Точнее, не проявлял желания туда идти. Это была настоящая ловушка. Деревянные стенки стиснули меня со всех сторон, уперлись в бока. Это была западня! Я попалась!
Бежать!
Встав на дыбы, я дико забила в воздухе передними ногами. Тяжелые копыта с грохотом забарабанили по воротам. А сама я вопила во всю силу своих лошадиных легких.
БАМ! БАМ!
– ХхххРИИИ-Хиии-хиии-хиии!
– Тише, Макс, тише! Успокойся же, – уговаривал меня жокей.
Я перепугалась до полусмерти. Во всяком случае, за ту часть сознания, которая принадлежала скаковой лошади, могу ручаться смело. Да тут еще, ко всему прочему, прямо мне в ноздри пахнуло запахом чужого разгоряченного тела. Это был тот самый вороной, и я совсем взбесилась.
Может, это меня в какой-то степени извиняет, не знаю. В этот момент я уже не думала ни о чем. И поэтому, когда сидевший у меня на спине жокей снова стал умолять меня успокоиться, я вдруг сделала такое, чего бы не сделала никогда, будь у меня время прийти в себя. Нечто такое, чего бы ни за что не допустила, будь я в своем уме.
– Сам успокойся, идиот! Тебя бы сунуть в эту коробку, посмотрела бы я на тебя! – рявкнула я. Естественно, телепатически
Передача мыслей на расстояние сродни электронной компьютерной почте: она попадает только к тому человеку, которому она адресована. Поэтому он меня слышал, можете не сомневаться. Я точно знаю, что слышал, потому что видела, как он растерялся.
– Что?! Как? Какого…
БРРРРРИИИИИИННННГ! БАМ!
Над моей головой оглушительно ударил стартовый колокол, ворота распахнулись настежь, и я стрелой полетела вперед.
Мной словно выстрелили из ружья – мощные задние ноги с невероятной силой оттолкнулись от земли, и в следующее мгновение, сделав огромный скачок, я выбросила вперед передние. Я летела, словно пушечное ядро! Нет, словно ракета!
Я чувствовала, как адреналин горячей волной ударил мне в голову и разлился по жилам. Лошади слева! Лошади справа! Мы все мчались вперед. Мчались как сумасшедшие, тяжелые копыта выбивали отчаянную дробь, мускулы сокращались, словно огромные живые поршни, толкая нас вперед, гривы развевались, как флаги, хвосты победно летели по ветру, широко раздутые ноздри с шумом втягивали в себя воздух.
Я бежала. Я стрелой мчалась вперед, разом забыв об остальных лошадях. Я летела, и мне казалось, что сейчас я – единственная лошадь на всей Земле. Прямо перед собой я видела беговую дорожку, и больше мне ни до чего не было дела. Я просто хотела бежать и бежать… и чтобы так было всегда!
Я сейчас делала то, для чего была создана.
То, для чего я жила. Я чувствовала себя венцом творения, воплощением мечты многих и многих миллионов поколений лошадей. Я бежала.
А бежать для меня было так же естественно, как дышать. Именно для этого создала меня природа.
Мой жокей отчаянно дергал за поводья. Наконец я догадалась, чего он хочет, – он рассчитывал сберечь мои,силы и дыхание для решающего броска на финише.
– Забудь о том, чтобы выиграть, – буркнула я. – Победа – это не главное. Главное – это бежать!
К его чести, должна сказать, что, даже услышав это, он не вывалился из седла. И; что еще приятнее, он наконец оставил меняв покое, предоставив мне самой решать, что делать. И я сделала то, что делают все лошади: я чуть-чуть ушла в сторону.
И поворот! С силой впечатывая копыта в землю, чтобы не поскользнуться на дорожке, я ринулась вбок, ближе к выкрашенной белым изгороди, подрезав другую лошадь, скакавшую по этой дорожке. Но мне было наплевать. Ха! Я бежала! И все остальные должны были убраться с моего пути!
Вниз, к дальнему от трибун повороту. Ни звука кругом, только мое собственное шумное дыхание да оглушительный грохот… грохот… грохот десятков подков за моей спиной.
И вот он, дальний поворот! Я начала уставать. Легкие мои, казалось, готовы были разорваться.
