Поминки по Арлекину

Ради бога, не надо огня —
Никакой из огней ни к лицу нам,
Словно кто-то глядит из окна,
Под которым мы вечно танцуем.

Все равно только смерть и любовь
В сочетаньи становятся жизнью
И теряет рассудок любой,
Отраженный оконною призмой.

Танцевать, танцевать, до упаду,
Осторожно потрогать карниз
И не выдержать долгого взгляда.
Задыхаться от крика «не надо!»,
Танцевать, танцевать… Oтвернись.

Занавес

Действие второе

Сцена I

Занавес открыт. Помост у задника представляет собой крышу, за которой видна панорама летнего города. Звучит песня.

Песня

Мой город, в котором впервые увидел я свет,
Где все потеряю, пожалуй.
Живу и не знаю, люблю я тебя или нет.
Наверно, люблю, если не уезжаю.

Каков этот город, и жизнь такова:
Чужие дома, пустыри, перекрестки.
Но рад, что любовь на пустые слова
Растрачивать мне не придется.

Мой город, в котором все было со мной в первый раз
И, видимо, будет в последний.
Каким бы ни стал ты, каким бы ты ни был сейчас,
Хвалить и бранить я тебя не посмею.

Я выйду из дому в пургу тополей,
Чтоб древнею пылью твоей пропылиться.
Как жаль, что с годами мне все тяжелей
В кварталах твоих заблудиться.

Мой город, в котором когда-то не будет меня,
Не будет, как не было прежде.
Но все-таки рад, что таким тебя знал только я,
А ты не останешься тем же.

Когда на твоих перекрестках часы
Смеются в глаза запоздалым прохожим,
Я вдруг понимаю, что все же твой сын —
С годами с тобой мы все больше похожи.

Мой город, в котором смешались тоска и гульба,
Бог, правящий мной, я тебя не исправлю.
Но счастлив я тем, что оставлю тебя
Другим, а не просто оставлю.

На крышу поднимаются Поэт и Дьявол

Поэт. Зачет ты притащил меня сюда?

Дьявол. Затем, что падшего всегда тянет наверх. Там внизу — бездна. Бездна, называемая жизнь. Взгляни — она пышет жаром, словно только что испеченный пирог. Так и хочется перешагнуть и упасть, и впиться в него всем телом. Но, увы, там, внизу, сам становишься частью этого пирога.

Поэт. И ты отхватил себе кусок по вкусу, чтобы сожрать здесь, в уединении?

Дьявол. Сожрать? Нет, это по вашей части: одни жрут друг друга, другие самих себя. А я, как и ты, всего лишь пекарь. Но ты печешь в собственном воображении, а я — в действительности. Мир несовершенен. Сколько еще придется вложить труда, чтобы переделать его.

Поэт. Слушая тебя, необходимо помнить, что ты — Дьявол.

Дьявол. Дьявол? Да есть ли у вас существо более близкое, чем Дьявол? Я — олицетворение всех ваших желаний.

Поэт. Или раб своих собственных?

Дьявол. Во всяком случае я имею то, к чему вы только стремитесь.

Поэт. А к чему мы стремимся?

Дьявол. К тому, чтобы ни к чему не стремиться.

Поэт. Это смерть. Разве мы стремимся к смерти?