Поэт.
Дьявол.
Женщина в черном.
Старик.
Пять мужских и пять женских масок.
Действие должно происходить:
— На авансцене перед занавесом
— собственно на сцене
— на помосте у задника, имеющем две лесенки по краям.
Занавес закрыт. Очень тихо, словно издалека, звучит музыка, постепенно становясь резче, громче, ритмичней, перебивается мужскими криками и женскими визгами. На фоне музыки
Скажи, гусиное перо, О чем опять скрипишь и стонешь? Все, что напишешь ты, старо, Что было сказано, не вспомнишь. Тебе, перо, не все ль равно: Поэмы, кляузы, законы — Все перечеркано давно. Все одинаково знакомо. И суть не в том, что хочешь ты, А чья рука тобою правит, Чей строгий взгляд из темноты Следит за соблюденьем правил. И «быть — не быть» — не твой вопрос. Но вдруг, бывает и такое, Что и поэма и донос Одной написаны рукою? И кто-то машет топором: Наружу сор не выгребают! То, что написано пером. Пером, конечно, вырубают. Скрипит гусиное перо. Все, что в строке и между строчек, Как и положено — старо. Старо! И только новый почерк… Музыка еще громче. На сцену выбегают маски (нечетные — мужские, четные — женские), кривляются, смеются, визжат, пляшут. Время от времени музыка резко обрывается. Маски замирают в позах, в которых их застала пауза. Одна из масок произносит реплику, после которой пляска продолжается.
1-я маска.
Наша жизнь — больница, где все больные одержимы желанием сменить койку.
Шарль Бодлер. 2-я маска.
Как в грамматике два отрицания составляют утверждение, так и в брачной жизни две проституции составляют одну мораль.
Шарль Фурье. 3-я маска.
Я не знаю, кто произвел меня на свет, что такое мир, что такое я сам, я живу в чудовищном неведении.
Блез Паскаль. 4-я маска.
Нет кары ужаснее, чем нескончаемая работа, без всякой пользы и без надежд впереди.
Альбер Камю. 5-я маска.
Самые возвышенные из наших взглядов, если они каким-нибудь незаконным путем доходят до слуха тех, которые к ним не подготовлены или не предназначены, должны казаться глупостью, а при некоторых обстоятельствах прямо-таки преступлением.
Фридрих Ницше. 
