Поминки по Арлекину

6-я маска.

Трудно видеть недостатки нашего века, особенно, когда эти недостатки слабее, чем в прежние времена.

Николай Чернышевский.

7-я маска.

Человеческую личность можно сравнить с атомом, втянутым в водоворот, ибо она большей частью есть рядовой экземпляр среди несметного множества других экземпляров, поскольку убеждения, которые она считает своими, являются просто отражением идей окружающей среды, сообщенных ей ежедневной прессой.

Габриель Марсель.

8-я маска.

Ад — это другие люди.

Жан Поль Сартр.

9-я маска.

Духовный человек отличается от нас, людей, тем, что может выдержать изоляцию. Мы, люди, всегда нуждаемся в других, в толпе: мы приходим в отчаяние, погибаем, когда не уверены, что находимся в толпе, что мы одного мнения с толпой.

Серен Кьерксгор.

10-я маска.

Но если снять маску, становится ясно, что под ней живет все то же человеческое существо: оно страдает, отчаивается, ревнует, способно совершить убийство и принести себя в жертву.

Франсуа Мариак.

Голос.

Традиции всех мёртвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых.

Карл Маркс.

Тишина. Маски замирают. Из правого угла сцены в левый проходит Старик.

Песня Старика

Приняла его мать-сыра-земля,
Мать-сыра-земля — комья мерзлые.
Да осталися только черен крест,
Только черен крест, да венок сухой.

А как гроб несли, грязью чавкали,
Грязью чавкали, слезы лили,
Целовали в лоб, да крестилися,
Да крестилися — руки белые.

А как он лежал — па груди свеча,
На груди свеча не колышется.
Да за окнами ветер выл да выл,
Ветер выл да выл, как псалтырь читал.

Кто же будет тебя славить, Господи?
Славить, Господи, имя вечное.
От шедрот твоих Человече жил,
А как помирал — не видал никто.

Старик уходит. Маски за ним, в разные стороны сцены.

Занавес

Действие Первое

Сцена I

Комната Поэта: окно, кушетка, два кресла, столик. Поэт и Дьявол.

Поэт

И тусклый свет под фонарем,
И мелкий снег в полоске света.
А для кого-то было это
Обыкновенным январем.

И я сквозь зимнее стекло
Смотрел на темный переулок,
Все вспоминая, как по скулам
Вчера порошею секло.

А ветер выл, стонал, свистел,