- Ты сам смотри в оба. Если длинный тебя разыщет, то грохнет. Это точно.
Рано утром, только прозвенел будильник, Игорь вскочил, побрился под душем, надел спортивный костюм и не завтракая, вышел из квартиры, прихватив большую дорожную сумку. Он жил в крайнем подъезде серой кирпичной пятиэтажки, поэтому на площадке последнего этажа находилась лестница на крышу. По ней, уже нагретой утренним солнцем он просеменил согнувшись в другой конец крыши и спустился в первый подъезд. А там, за углом, на шоссе, тут же остановил первую примчавшуюся машину.
- До 'Ярославского', шеф, сколько?
Несмотря на ранний час народу на привокзальной площади было море. На сей раз это Игоря порадовало. Уже успокоенный, он шел к своему поезду, но все равно постоянно оглядывался на всех высоких мужчин, не обремененных сумками.
В плацкарте, куда ему удалось накануне выкупить билет из чьей-то брони, ему досталась нижняя полка. Как только поезд тронулся, Игоря свалил тревожный сон. Успокаивало одно. Он уезжал с манускриптом, который лежал под ним в сумке, и никто сейчас туда не доберется.
Ровно в пять часов, Володька, как условились, находился в пивной, поглядывая в окно. Утром, прозвонившись по телефону Игорю и Андрюхе, он не застал ни того ни другого. Но это его не удивило. Оба могли быть вместе где угодно. Странно, что они вообще спелись.
Андрюха показался минут через десять уже слегка поддатый.
- Здорово! А где Игорь?
- Привет! А что, длинный пива не принес? Нет его? Как придет надо с него бутылку водовки стянуть.
- Игорь-то где?
- Уехал!
- Куда?
- Да почем я знаю? А штуку эту взял с собой. Сказал, пусть длинный доставит Юрку, а тот уж знает где его искать.
- Бред какой-то. Ты что, манускрипт ему отдал?
- Ну да. Он вчера ко мне приходил.
- И он с ним уехал? Так ведь он подставил нас, ты не понимаешь?
- Ну, а чего? Все правильно... Посмотрим... Вон, идет морда ментовская.
Долговязый настороженно подошел к столу.
- Где третий?
- Надо же. А нас посчитали, - улыбнулся Андрюха, - Ты пузырь неси, говорить будем.
Долговязый круто развернулся на каблуках и пошел к стойке бара.
- Зря он уехал. Ему это не понравится. - Володька раздраженно оттолкнул от себя пустую пивную кружку.
- Все нормально. Несет. Его тоже можно вычислить.
Разберемся.
Долговязый принес бутылку водки и три стакана. Молча отвинтил крышку и разлил на двоих.
- Ну, говорите, чего вы задумали?
Володька потер ладонями и лицо и взялся за стакан.
- Поскольку тебе нужен манускрипт, а его привез Юрка Славинский, который пропал, значит это твоих рук дело. Ты вернешь Юрку, а Игорь вернет манускрипт.
- А если ты его грохнул, - Андрюха залпом опрокинул в рот стакан, - То не видать тебе ничего. Это факт. Или-или.
- Я верну вам завтра вашего Славинского. Но если послезавтра не будет папируса, молите бога.
На следующий день с утра, Игорь вернул проводнице пастельное белье, и крепко зашнуровал кроссовки. В окне поплыли башкирские степи. В три часа дня поезд сделал короткую остановку на станции 'Янаул'. Игорь сошел с поезда и бодро направился в сторону автобусной станции.
- Вы не подскажите, как добраться до Рахимовки?
- Не знаю.
Игорь переспросил еще несколько человек, но все пожимали плечами.
- Я был там лет пятнадцать назад, но мы на машине были...
- Представления не имею, где это.
К уже совершенно отчаявшемуся Игорю подошел пожилой татарин.
- Я знаю где Рахимовка.
- Да? Отвезете меня?
- Да.., татарин указал пальцем на забрызганный старый уазик у здания вокзала, - Моя машина сломалася. Надо чинить.
- Ну? И чего?
- Дорого. Нету денег.
- Сколько?
- Пятьсот.
- Да вы что?!
- Ой, не, ничего, - татарин замахал руками и стал пятится назад, - Там, за лесом Рахимовка, - он указал на бескрайнюю степь, без единого деревца, - а ты московский, да? Пятьсот совсем нету?
Спустя несколько минут, стуча всем днищем, готовый вот-вот развалится уазик на второй скорости еле дополз до большого сарая, на стене которого белой краской было выведено 'Сход-развал. Ремонт.' Татарин ловко вынул из рук Игоря купюру, и вошел в маленький домик рядом с сараем.
Через минуту оттуда вместе с ним вышли трое молодых башкиров и направились к машине.
- Вылезай. Кури. - Сказал Игорю один из них и мотнул головой в сторону бревнышка под окном.
После чего они перешли на непонятный Игорю башкирский язык и вкатили уазик в сарай. Игорь не курил и от нечего делать, задрав голову, любовался облаками в ярком небе. А в это же время под Москвой шел проливной дождь. Милиционер дорожной службы, кутаясь в плащ, стоял у обочины шоссе.
Ливень усилился и милиционер было направился на пост, но шедший по его полосе 'фиат' заморгал поворотником и направился к нему.
- Командир! - Водитель приоткрыл дверь, - Там по дороге какой-то больной топает! Прямо по середине. Я ему: садись, а он меня не видит и не слышит. Топает себе. Собьют ведь.
Через час в отделение милиции доставили совершенно невменяемого мужчину в зимней одежде и с чемоданом.
Установив личность за ним тут же приехала его жена. Только ее и смог вспомнить больной человек.
Когда уазик выехал наконец из сарая, солнце уже клонилось к горизонту.
- Поехали в Рахимовку. - Весело сказал татарин и открыл дверцу.
- К ночи-то доберемся? - Хмуро пробурчал Игорь.
Сначала долго ехали вдоль проросших полей, потом пошли степи. На них паслись табуны лошадей. Мелькали небольшие деревушки.
- Почему никто не знает на станции про Рахимовку?
- Так нету же Рахимовки!
- Как нет?
- Да так и нету.
- А куда я еду? Куда деревня делась?
- Да уехали кто куда. А кто уж и помер.
- А почему уехали? Хорошо ведь было? Совхоз работал, магазин был...
- Ага. Магазин был, - татарин закивал, отчаянно вращая руль перед огромной лужей, уазик дернуло в сторону, - А школу закрыли. А что без школы? Куда детей? А нет детей - все.
Впереди показался серый неприглядный лес. Перед ним бетонное шоссе вдруг резко кончилось и уазик затрясло на ухабах, когда-то накатанной, а теперь даже переплетенной корневищами дороги. Игорь погрузился в собственные размышления слушая дребезжание старой машины. Когда лес расступился показалось поле с блестевшей посередине речкой.
