Здешние обитатели их фактически спасли, но взамен… Взамен люди стали предметом охоты, подопытными кроликами, своего рода энергетическими батарейками. Они не понимают, что фактически находятся в рабстве.
– И поэтому мы здесь? – выдохнула я, с тревогой прислушиваюсь к приближающемуся гулу, который напоминал топот лошадей или гром низвергающегося с высей водопада.
– Да. Я присутствовал на предварительном раунде переговоров. Отец как представитель нашего Созвездия миров и… – Влад на мгновение запнулся. – Правитель этого мира. Король.
– Король? Без имени?
– Да. Просто Король. Так его здесь называют. Отец имеет право передачи этого мира нашему Созвездию, и тогда этот мир будет повиноваться мировому Балансу.
– А что потом?
– А потом как обычно, – пожал плечами юный принц. – Эта раса будет ликвидирована.
– Люди? – Я почувствовала, как холод сковывает меня изнутри.
– А что люди? – В голосе наследника Смерти проскользнули нотки цинизма. – Там будет видно. Возможно, их вернут в их старый мир. После обследования, разумеется, но возможно, они останутся здесь и встретят свою судьбу.
– Они смогут выбирать между гибелью и переселением? Как это воспримет их разум?
– Они ничего не поймут. Но нужно с этим еще разбираться. Они, точнее, их давние предки, были насильственно отлучены от естественной эволюции расой захватчиков. Захватчики вызвали колебание баланса и за это будут уничтожены, а люди дальше будут предоставлены самим себе. Если они загадят свой мир, то их постигнет та же участь, а если нет, то… просто вольются в нашу систему, и все пойдет своим чередом. Справедливо и милосердно, я считаю. Слишком милосердно.
– Почему же слишком, – медленно проговорила я, невидяще глядя в туманную мглу за окном кареты.
– Потому что люди уже отравлены разложением. Ты видишь этот мир, он смердит. Но люди даже не думают сопротивляться такому ходу вещей. Я не считаю их достойными милосердия.
– А Смерть?
– Смерть предложил вариант: уничтожить этот мир совсем. Другой предложил Король: вначале переселить людей.
– Король жертвует собственным народом ради людей? Ради рабов? Разве это не может вызвать восхищение? Или это из-за чувства вины?
– Король не из местных. Он захватил власть тысячелетия назад и правит этим миром огнем и мечом, как диктатор. Он вечен, бессмертен. Он ничего не делает ради выживания человеческой расы. Захватчики питаются энергией, вырабатываемой людьми, охотятся за ними по ночам. Это естественный отбор. Оставшиеся в живых люди – сильнейшие. Их психика вполне способна выдержать переселение Они будут благодарны Королю и отцу, Всаднику Апокалипсиса Смерть, за предоставленный им шанс.
Я в ужасе переваривала то, что мне рассказал мой ребенок. Это были речи Темного принца, а не парнишки, которому скоро стукнет семнадцать. Но что я хотела? Он и был Темным принцем, Темным эльфом. Но как же здорово Смерть промыл мне мозги, что я ничего не видела вокруг себя. Знай свое место, женщина, занимайся домом и шоппингом, встречайся с подружками, а в мужские дела не лезь. Но я не роптала. Я все понимала. Смерть делал это ради моей же безопасности. Однажды, в одно наше путешествие, меня чуть было не похитили и не отдали местному князьку для выведения потомства, но неудавшийся похититель был убит – меня спас подарок Белета. Смерть в тот день был далеко, но я знала: он все контролировал, просто хотел меня проучить, чтобы я на собственном опыте поняла, к чему приводит непослушание. Муж никогда не запрещал мне общаться с представителями разных рас, которые населяли бесчисленные миры, по которым мы путешествовали, но если он мне все-таки что-то запрещал, особенно общаться с местными, то делал он это не из прихоти, не из вредности. Теперь-то я это понимала и принимала право мужа играть с моим разумом. Влад же был настоящим сыном своего отца. Я повернулась к своему мальчику и слабо улыбнулась.
– Влад, ты…
Я не договорила. Камни перед колесами нашей кареты взлетели в воздух и с грохотом посыпались на крышу. Сын схватил меня, чтобы я не упала, а может, чтобы я не испугалась. Я повернулась к окну. На нас надвигалось зарево. С каждым мгновением становилось все светлей и светлей. А потом послышался низкий гул, похожий на жужжание миллиона пчел.
Всполохи подступили к карете, и я увидела край того, что на нас надвигалось. Они шли в два ряда, высокие чудовища на длинных суставчатых лапах. Хитиновые панцири блестели, головы с выдвинутыми вперед челюстями были похожи на драконьи, но глаза у них были человеческие и полны жестокого предвкушения. Торсы, мускулистые, жилистые, тоже были как у человеческой расы. Существ сопровождал рыжий свет, похожий на огненный, но я нигде не видела открытого пламени. Они были красивы в своем роде, но и одновременно ужасны.
Перед каретой чудовища замерли. Нас слегка тряхнуло.
– Защита, – сказал спокойно Влад и, отпустив меня, откинулся на спинку сидения.
«Чужие» двинулись дальше, обтекая нашу карету по бокам. Их было десятка два. Шагали они со звериной грацией, как в танце, переставляя длинные ноги, слегка пружиня. Сзади у них были толстые мощные хвосты, которыми они отталкивались от земли, что и придавало их походке пружинистость.
– Они могут прыгать? – спросила я.
– И еще как, – кивнул сын.
Отряд существ ушел, а наша карета тронулась с места и покатила дальше.
– Наш кучер, – опомнилась я, – или шофер, с ним все в порядке? И зачем они взрывали дорогу?
– Конечно, шофер тоже под защитой, – спокойно ответил Влад. – Местные привыкли к подобному зрелищу. А камни… предупреждают, похоже. – Сын усмехнулся. – Кто не спрятался – я не виноват.
Я смотрела в окно. Отсветы пламени еще долго виднелись на фасадах домов, пока мы не свернули.
Через десять минут мы выехали на площадь.
После пустынных улиц мне показалось, что здесь собрался весь город. Кареты въезжали одна за другой и парковались (уж простите за такое современное слово) на специальной стоянке. Перед величественным зданием с портиком был разбит небольшой сквер, в самом центре которого бил фонтан. Прогуливались парочки. Люди собирались группами и что-то оживленно обсуждали. Дамы в роскошных туалетах, склонясь друг к другу, о чем-то пересмеивались. И все бросали взгляды на темный переулок справа от театра.
Я вышла из кареты, оперлась о руку сына и огляделась.
– Кого-то ждут? – полюбопытствовала я.
– Все ждут Короля, – ответил, заставив меня невольно вздрогнуть, появившийся за спиной Смерть, – но мы его ждать не будем.
– Почему?
– Ты хотела оперу – вот и пойдем. Пора.
В зале было полно народу. Мы вошли в нашу ложу, и немедленно все вокруг поднялись, приветствуя Принца из другого мира. Мы сели, и Смерть небрежно кивнул. Гул в зале вскоре возобновился. Раскрыв веер, я стала потихонечку разглядывать собравшееся на премьеру местное общество. Противогаз я сняла еще в холле, когда Смерть сказал, что в театре, как и во всех общественных и жилых зданиях города, дышать абсолютно безопасно; повесила на специальную стойку в задней части ложи и теперь наслаждалась свободой.
– Смерть, а почему я не нашла ни одного яркого платья? Взгляни, местные дамочки – кто в желтом, кто в красном, кто в зеленом. Я люблю зеленый цвет! – Я повернулась к мужу.
– Потому что все оттенки синего, черного и белого – королевские цвета, милая. Все они, – принц кивнул вниз, – не имеют права надевать одежду этих цветов.
– Ну никакой демократии, – проворчала я, на что Смерть лишь вздернул бровь.
Я махнула рукой. Столько лет мы вместе, но я никогда не устану критиковать все эти «монаршие особенности».
