— А откуда столько денег? — спросила она.
— Это долго объяснять, да ты и не поймешь. Одним словом: приватизация за копейки. Счастливое стечение обстоятельств. Потом мы вернулись в Москву. Ему стало не до любовниц. Бизнес пошел. Успевай поворачивайся. Деньги затягивают, как наркота. Чем больше имеешь, тем больше хочется. Деньги — это свобода. Где хочешь, там и живешь. У нас есть дом на море, в Сен-Тропе. Сидишь на террасе, куришь, а окурок в море бросаешь. Терраса прямо над водой, как корабль. На горизонте солнце заходит, в море погружается, медленно… Какие краски… Вечерняя заря.
— У нас в Мартыновке то же самое, — согласилась Анжела.
— Это вряд ли… Мартыновка — не Сен-Тропе. Там совок, а здесь многовековая цивилизация.
— Но ведь солнце одно и то же, — возразила Анжела.
— И солнце разное, — сказала Лена, глядя перед собой.
Анжела не стала спорить. Сняла пену с закипающего супа.
— А год назад он меня бросил, — сообщила Лена.
Анжела обомлела.
— А потом вернулся, — продолжала Лена.
— А его долго не было?
— Месяц.
— А что вы делали этот месяц?
— Пила. Теперь не могу остановиться.
— Надо взять себя в руки. Вряд ли мужчине понравится, если жена пьет.
— Он не может меня бросить. Он говорит, что я без него пропаду. Но жить со мной он тоже не может. Вчера пришел, лег и лежит. Говорит: «Если хочешь меня, делай все сама. Я не буду». И лежит как бревно. Ждет. Представляешь?
— А вы?
— Я встала и ушла. Что за унижение? Обслуживай его… Я не проститутка.
Днем к обеду приехал Николай.
Лена сидела в ночной рубашке. Она еще не начинала день.
Анжела подала обед. Салат украсила розочкой из помидора. На первое был суп из белых сушеных грибов. Лесной грибной дух витал над тарелкой. Анжела заправила суп белым соусом: немного муки, сливки. Суп получился густой, красивый, с шапочкой укропа.
— Тебе вредно это есть, — заметила Лена. — Сплошной холестерин. Инсульт обеспечен. Учти, я не буду за тобой говно выносить.
— А ты будешь? — Коля повернулся к Анжеле.
— У нас в Мартыновке все едят, и к врачам не ходят, и живут до ста лет. Так что ешьте на здоровье.
Николай ел и задумчиво смотрел на Анжелу. То ли созерцал ее цветущую юность, то ли думал о своем и не видел Анжелы. Глаза были в одном месте, а мысли в другом.
— Я хочу сделать зубы, — сказала Лена.
— Поезжай в Цюрих, — предложил Николай. — Поживи там.
— Ну конечно… Ты будешь диктовать: где мне жить…
Лена поднялась и ушла.
Николай ел задумчиво. Затылок у него был какой-то невзрослый. Анжеле стало его жалко. И Лену тоже жалко. Она жила по инерции, не чувствуя вкуса жизни. Только вкус обиды.
Это Николай сделал ее такой, а теперь видел и созерцал дело рук своих. Что посеял, то и пожал.
Он был виноват и одновременно не виноват. Как Вронский.
Среди ночи Анжела проснулась от взгляда. Она открыла глаза. Возле нее стоял хозяин. Анжела испуганно села.
— Не бойся, — сказал Николай. — Я тебе ничего не сделаю.
— А я и не боюсь.
— Можно я возле тебя полежу? Просто полежу, и все.
— Зачем?
— Я хочу тепла. Я замерз. Как в могиле. Я продрог до костей. И в костях. Правда…
— Может, прибавить котел? — спросила Анжела.
— Дело не в котле.
Анжела увидела, что он дрожит.
— Ну ложитесь, — согласилась она. — Только не приставайте. Иначе мне придется от вас уйти. А мне нужны деньги.
— Сколько тебе надо?
— Пять тысяч.
— Возьми.
Он вытащил из внутреннего кармана пачку денег, шлепнул о тумбочку, стоящую у кровати.
— Не надо, — испугалась Анжела.
— То надо, то не надо, — не понял Николай.
— Вы ставите меня в зависимость от этих денег. А я не хочу.
— Да ладно… Какие там деньги… Только Ленке не говори.
Николай снял пиджак и туфли, лег возле Анжелы поверх одеяла.
— От тебя коровой пахнет, — сказал он.
— Это как? Навозом?
— Нет. Молочком. Такой легкий запах…
— А вы корову нюхали?
— Специально не нюхал. Когда я был маленький, меня на все лето отсылали в деревню к бабушке. У соседей была корова Зорька. Все понимала. Как человек. Умела говорить «да».
— Голосом? — удивилась Анжела.
— Нет. Кивала… Скажи мне что-нибудь…
— Что, например?
— Скажи, что я молодой и красивый.
— Для мужчины вы еще молодой, и у вас все впереди. У мужчин всегда все впереди. Богатые мужики старыми не бывают.
Николай задышал ровно. Он уснул.
«Господи, — подумала Анжела. — Как же он устал. Измучился. А старыми бывают все. И мертвыми тоже бывают все. И никакие деньги не помогут».
В ближайшее воскресенье Анжела поехала к Кире Сергеевне.
У нее был один законный выходной, и Анжела с восторгом вырывалась на волю. Для нее было важно поменять картинку перед глазами.
— У меня есть деньги за песню, — сообщила Анжела и шлепнула перед Кирой пачку денег. — Мне вперед заплатили.
— Интересно… Мне никто вперед не платит. Сколько тут? — поинтересовалась Кира Сергеевна.
— Пять. Это композитору.
— Хватит ему и трех. Две оставь себе. Тебе одеться надо.
— Я матери пошлю. И отцу на ремонт. У него все полы прогнили. Пусть доски купит.
— Настоящая дочь, — отозвался Иннокентий со своего кресла. — Сейчас все, наоборот, из родителей тянут.
Кира Сергеевна посмотрела на Анжелу поверх очков.
— А может, я тебя с сыном познакомлю? Ему все время какие-то сволочи попадаются. Сразу требуют поездку в Турцию, новую машину.
— А где он с ними знакомится? — спросил Иннокентий.
