Кто именно сволочи — было неясно: эсерка, или семья, или все вместе. А может, Илья Охриц, который нагло лез в его бизнес. Нарывался.
Николай пил каждый день.
Приходил на работу, запирался и тоже пил. Голова становилась гулкая, как пивной котел. Работа не двигалась. Деньги не работали.
Свобода стоила дорого.
Эсерка победно сверкала очками в дешевой оправе. Проводила свою программу в жизнь.
— Не вздумайте опять жениться, — провозглашала эсерка. — Жена нужна, чтобы родить детей. А дети у вас есть. Значит, нужна не жена, а любовница. Нужны качественные оргазмы, вдохновенные полеты. Женщины имеют тенденцию надоедать. Надоела — поменяете. Плавайте по жизни, как рыба вокруг скалы. А когда все надоест — укрыться в тихом омуте и встретить старость. Старость — тоже хорошее время. «У природы нет плохой погоды…»
Николай ужинал в ресторанах. Возвращался в пустое жилище. Иногда его сопровождала спутница. Проституток он не любил, предпочитал порядочных женщин. Но с порядочными — неудобство: их не выгонишь сразу. Приходится терпеть долго. До утра.
Николай бывал рад два раза: когда они приходили и когда уходили.
Однажды Николай ехал на машине и увидел Анжелу, идущую по тротуару. Он подъехал. Это была не Анжела. Просто похожа.
Николай ложился поздно. По ночам любил смотреть кино.
Он смотрел американское кино. Американское кино бывает хорошее и плохое. В обоих случаях американцы достигают совершенства. Если хорошее — то почти шедевр. Ничего лишнего. А если плохое — то полное говно.
В этот раз шел мастерски сколоченный боевик. В главной роли — молодая блондинка, копия Анжелы. Те же летучие руки, длинная шейка юного лебедя. Где ты, Анжела?
Николай вспомнил, что встретил ее у композитора Игоря Макарова. Он нашел в своем мобильном телефон Игоря и спросил:
— Ты не знаешь, как найти Анжелу?
— Какую еще Анжелу? — не вспомнил Игорь.
— Ту девочку, которая заказала тебе песню.
— А… Плацинду? Сейчас…
Игорь продиктовал телефон Киры Сергеевны. Семь цифр. Все очень быстро и очень просто. Элементарно.
Николай положил трубку и набрал заветные семь цифр. Отозвался женский продвинутый голос. Николай умел по голосу определять — с кем имеет дело. Голос говорит о многом: о возрасте, об уме и даже о характере.
— Я слушаю, — сказала Кира Сергеевна.
— Простите, можно попросить Анжелу? — заискивающе спросил Николай.
— А кто ее спрашивает? — удивилась Кира Сергеевна.
— Николай Петрович Ильин, — представился Николай.
— А что вы хотите? — въедливо спросила Кира Сергеевна.
— По личному вопросу.
— По какому?
Николаю захотелось сказать: «Пошла в жопу», но это было бы невежливо.
— Передайте Анжеле, что я звонил. До свидания.
Кира Сергеевна положила трубку. Сказала мужу:
— Звонил банкир.
— Какой еще банкир? — не понял Иннокентий.
— Бывший хозяин. Он хочет сделать ее своей любовницей.
— Так и сказал?
— Что он, дурак? Он ничего не сказал, но я чувствую…
— А сколько ему дет? — спросил Иннокентий.
— Его жене пятьдесят, значит, ему столько же. Они ровесники.
— Зачем Анжеле старик? — удивился Иннокентий.
— А какая польза от молодых? Напорется на какого-нибудь мерзавца. Он ей всю душу вымотает и СПИДом заразит.
— Что ты такое говоришь? Она же не проститутка, — оскорбился Иннокентий.
— А ты думаешь, порядочные не болеют? Пусть у нее будет постоянный взрослый партнер. Он ее поддержит материально. Она встанет на ноги, укрепится, тогда можно будет жениться по любви.
— Выйти замуж, — поправил Иннокентий.
— Это одно и то же.
— Твоя позиция имеет резон, но она цинична, — заметил Иннокентий. — Все равно это продажа. Она продаст себя за деньги.
— А сейчас она, по-твоему, что делает? Работает по найму. Продает себя за копейки. Сколько надо работать, чтобы накопить нужную сумму?
— Нужную для чего? — не понял Иннокентий.
— Для раскрутки. Она же певицей хочет быть.
— Но если человек талантливый, зачем платить?
— А кто узнает про ее талант? Будет петь в кругу семьи. Чтобы выбиться, нужен спонсор.
— Ты бы согласилась на спонсора? — спросил Иннокентий.
— Кто меня купит…
— Ну а в молодости?
— Черт его знает… — Кира Сергеевна задумалась. — Мы с тобой заработали квартиру в блочном доме, дачу на шести сотках, машину «Жигули», и на это ушло тридцать лет. Тридцать лет мы ишачили на этот убогий мизер, а тут приходят и все дают.
— Ты же не только ишачила, — возразил Иннокентий. — Ты любила работу, любила своих авторов, делала судьбы. Ты состоялась как личность.
— Да ладно… — Кира Сергеевна махнула рукой.
Она знала: мужья делятся на две категории — никчемушники и кошельки. Никчемушники садятся на шею и едут. И ты везешь за двоих. Это тяжело.
А кошельки ведут себя как хотят, хамят и бросают в конце концов. Так что еще неизвестно — что лучше: быть груженым ослом или разрешать, чтобы по тебе ходили копытами, ломали позвоночник…
Хочется всего: и верности, и благополучия. Но, как говорится: «Кругом шестнадцать не бывает».
Анжела вернулась из магазина. Вернее, из магазинов. Она ходила за стиральным порошком и за морковкой.
— Тебе хозяин звонил, — сообщил Иннокентий. — Просил позвонить. Оставил телефон.
— Не буду, — испугалась Анжела.
Елена выгнала Анжелу, обвинив в воровстве. Сказала, что у нее пропала бриллиантовая подвеска. Тоже мне, королева Марго.
Анжела никаких подвесок в глаза не видела и дальнейших выяснений не хотела.
Раздался телефонный звонок. Анжела ждала, что звонок иссякнет, но он все звонил и звонил.
— Подойди! — крикнул Иннокентий.
Анжела сняла трубку и услышала голос Николая.
— Я вас не слышу! — крикнула Анжела.
— Слышишь, — сказал хозяин. Голос у него был теплый.
— Чего? — настороженно отозвалась Анжела.
