Я молчал. Не то чтобы совсем не верил тому, что слышал, но учитывал недавний опыт. К тому же догадка, что все случившееся провернули они с Котей, все еще была при мне.
— Сейчас ты мне не веришь, — продолжила она. — Поэтому я уйду. Но постарайся меня понять. Я не отозвался.
— Ладно? — спросила она.
— Ладно, — пообещал я, чтобы хоть что-то сказать.
— Мне нужно знать, что могу прийти к тебе, когда понадобится помощь. Можно?
— Сначала позвони.
— Конечно.
Она, открепившись, попятилась от меня. Как оторвавшийся от круга, передохнувший купальщик. Потом уверенно пошла к двери.
Я проследовал за ней.
Уже за дверью, на лестничной площадке, она неожиданно на мгновение прильнула карамельными губами к моим не успевшим среагировать губам. И тут же спешно зацокала вниз, в темноту.
«Ну, штучка, — думал я. — Попробуй ее просчитай…»
Не успел додумать. Стон, донесшийся снизу, из парадного, прервал мысли. Не стон даже — выдох, тяжелый, долгий. Нервно сорвавшись с места, потеряв одну тапку, я бросился вниз.
Шрагиной ни в подъезде, ни рядом с ним не было.
Я выскочил на улицу, оглядевшись, завернул за угол. И увидел отъезжающую машину.
Возвращался, чертыхаясь, проклиная себя за то, что ввязался в дела семьи Шрагиных. Наступал голой ступней на всевозможный мусор. Никогда не думал, что его столько в нашем, на свету образцовом, парадном.
Сунув ногу под кран, обнаружил на ступне жирное сиреневое пятно. Взял запасную лампу, спустился в подъезд, вкрутил. На полу обнаружилась раздавленная губная помада.
Подобрал осколки, поднес к носу. И ощутил запах карамели.
Вновь вышел из подъезда. Проследил траекторию, которую можно было бы провести от дома к месту, где стояла машина. Никаких результатов. Да и какими они могли быть в свете уличного фонаря?
Лестничной площадки третьего этажа свет из парадного почти не достигал.
Взявшись за ручку двери своей квартиры, я услышал тихий женский голос:
— Добрый вечер.
Распахнул дверь. Свет из прихожей высветил миниатюрную женщину с короткой мальчишеской стрижкой.
— Входите, — приказал я.
Женщина переступила порог. Я закрыл за ней дверь. Какое-то время она молча глядела куда-то вниз и в стену. Потом подняла на меня чернющие печальные глаза и сообщила:
— Я — Шрагина.
ГЛАВА 12
Я пошел в комнату. Осев в кресле, позвал:
— Где вы там?
Пришелица появилась в проеме двери. Из проема спросила:
— Где мой муж?
И тут я понял, что дважды меня на одно и то же не хватит. Не смогу вторично за один вечер сообщить жене о смерти мужа. И еше… Не сомневался, что эта Шрагина — настоящая. И реакция ее будет иной, нежели у самозванки.
— Не знаю, — сказал я. — Почему вы решили, что он здесь?
— Я не решила. Просто знаю, что сегодня вы с ним виделись.
— Откуда?
— От него. Он сказал, что у вас встреча и что вы взялись ему помочь.
— Он сказал, где встреча?
— В какой-то гостинице.
— Мы разминулись. Наверное, кто-то из нас перепутал время. Когда я пришел, его не было.
Мне было не по себе. Непросто говорить с женой о ее муже, как о живом, когда знаешь, что он мертв.
— Может быть, он ждет вас там? — предположила она.
— Вряд ли. В нашем деле все должно быть точно. Если что-то не сошлось, надо договариваться заново.
— Какая гостиница?
Я испугался. Не хватало, чтобы она все увидела своими глазам и.
— Это бессмысленно, — уверенно сказал я. — Его там быть не может.
— Тогда где он?
— Откуда мне знать?
Она молча сосредоточенно поразглядывала меня.
И вдруг спросила:
— Это ваша знакомая?
— Кто?
— Женщина, которую увезли. Она вышла от вас.
— Вы все видели? Кто ее увез?
Она не слышала вопрос. Ее интересовало другое:
— Это ваша женщина?
— А что? — Я не знал, как реагировать на ее вопросы. Выгораживать лже-Шрагину или отказаться от нее. Первое было чревато неприятностями, второе выглядело бы неубедительно.
— Вы давно ее знаете?
— Не очень.
— Откуда?
— Вообще-то это мое личное дело, — заметил я. — Я же не лезу в ваши дела.
— Лезете. Думаю, вы с ней заодно. Я растерялся:
— В каком смысле?
— Сначала я думала, что она всего лишь его любовница, но теперь уверена, что вы — ее сообщник. И вы оба хотите обмануть моего мужа.
Слова «кинуть» она, похоже, не знала. Свое понимание происходящего излагала интеллигентным тоном и языком. Но я почувствовал озноб на спине. Только этой ее версии на мой счет пока и не хватало.
— Как вы узнали мой адрес? — спросил я. Она усмехнулась. Ответила:
— Вы ошибаетесь. Следить не в моих правилах.
Я знала фамилию, адрес узнала через справочное. Пришла к вам только потому, что волнуюсь за мужа. И, как убедилась, не напрасно.
— Я не знаю, где он, — повторил я.
— Сколько вам надо? — спросила она вдруг.
Я удивленно взглянул на нее.
— Сколько вам заплатить, чтобы вы оставили мужа в покое? — уточнила она вопрос. — Вы и ваша сообщница.
— За кого вы меня принимаете? — изобразил я возмущение.
— За мужчину, который ради денег подкладывает свою женщину под другого.
Я замолчал. Последняя ее реплика была уже не столь интеллигентна. Но оспаривать ее не имело смысла. Эта Шрагина мне бы все равно не поверила.
