Повернул голову в сторону берега и разглядел еще одну лодку, в которой, как предположил Кубик, находился его спутник.
Впрочем, рассуждать было некогда. Украшенный множеством щитов струг приближался с невероятной скоростью. И намерения воинов, выглядывающих с обеих сторон из-за высокого носа ладьи, были предельно ясны. Чего стоили одни топоры и копья, которые можно было заметить в руках воинов.
Владимир извернулся, стянул сковывающую движения одежду и поплыл к виднеющемуся вдалеке берегу.
Широко взмахивая руками, легко преодолел с десяток метров и заметил, что совсем рядом от него из воды высунулась рука. Мелькнула и вновь скрылась в волнах.
Даже не успев подумать, на рефлексах, нырнул и ухватил скользкую ткань… Вытянуть тонущего оказалось куда легче, чем оторвать от себя. 'Утопленник' с нечеловеческой силой вцепился пальцами в его плечо и норовил утащить с собой под воду.
— Чтоб тебе… — успокоил Кубик паникующего 'утопленника'. Короткий удар пришелся тому прямо в лоб. Этого хватило. Человек затих.
'Вот и славно', — Вовка схватил пловца за клок длинных перепутанных волос и поплыл дальше.
Войдя в ритм, сумел оглянуться и обнаружил, что судно слегка изменило направление движения и теперь идет наперерез второй лодочке, быстро сокращая с ней расстояние.
И тут он расслышал щелкающие звуки, свист… Это лучники с варяжского струга выпустили стрелы. Однако залп имел, скорее, предупредительный характер. Сидящие в челноке прекратили грести и замерли, уткнув головы в колени.
Тем временем, вода слегка потеплела. Вовка коснулся ногой дна. Ноги по щиколотку погрузились в вязкий ил. Однако глубина была еще приличной. По грудь. Торопливо передвигая ногами, Кубик двинулся к берегу.
Преодолев последние метры, выпрямился и, потянув за собой бесчувственное тело, шагнул на твердую почву.
Уже возле самых деревьев оглянулся, охватив взглядом всю панораму.
Метрах в ста от них, подойдя вплотную ко второй лодочке, качался варяжий струг. Что происходит с сидящими в лодке людьми, разглядеть не сумел.
Но когда в опасной близости от него просвистела одинокая стрела, пущенная кем-то из воинов, ожил.
'Нужно сваливать', — принял он единственно верное решение, подхватил оборванца и шагнул в заросли.
Уже продираясь сквозь частокол гибких ивовых прутьев, Кубик с искренним удивлением сообразил, что идет совершенно нормально. Не испытывая никакого дискомфорта от выбитого колена.
'Одно из двух. Или стресс лучший лекарь, или способ переноски, которым воспользовались пленившие его, сумел вправить сустав куда лучше, чем неловкие старания Абрека, — вспомнив про товарища, загрустил. — Хорошо, если он был в той лодке? Хотя? Как тут угадаешь?'
Миновав заросли, опустил поклажу на траву и впервые за все время сумел рассмотреть представителя местного населения. Зрелище не вдохновило. Всклокоченные пегие волосы, смугловатое, с реденькой бороденкой, лицо. Рябое, иссеченное множеством морщин. Мокрая одежда, облепив довольно щуплую фигурку, выглядела ничуть не лучше половой тряпки, которой уборщица в его спортклубе мыла пол. Ветхая, ремкастая дерюга, перетянутая на поясе крученой веревкой.
'Охотнички, тоже мне…' — снисходительно усмехнулся здоровяк и принялся за оживление. Навыки, полученные за время спортивной карьеры, пригодились. От нагрузок, которыми иной раз злоупотребляли молодые азартные тяжеловесы, травмы и обмороки у них случались куда чаще, чем можно подумать, и волей неволей штангистам пришлось осваивать приемы первой помощи.
Так или иначе, но после непродолжительной процедуры, лохматый закашлялся, исторг из себя целый фонтан воды и хрипло задышал.
'Вот и молодец', — уложив аборигена на спину, Кубик продолжил реанимационные мероприятия. Скорее, уже для собственного согрева. Скинутая одежда весьма облегчила спасение, однако сейчас, на берегу, ее отсутствие стало минусом.
Наконец, слегка согревшийся спаситель прекратил сгибать руки и без того очнувшегося человека.
Мужчина моргал редкими ресницами, с ужасом глядя на здорового, как шкаф, Вовку, который, легко преодолевая слабое сопротивление, разводил и сводил его руки к груди.
— Ничего, — благодушно усмехнулся спасатель, отпуская жертву. — Заодно и согрелись. Тебе тоже не помешает.
Голос спасенного прозвучал хрипло и неразборчиво.
'Что он мог сказать в такой ситуации? — замер на мгновение Владимир. — Ну, логичнее всего предположить, что спасибо?
Впрочем, нет, скорее интересуется моим происхождением и фамилией?'
— Я Владимир, — долбанул он себя в могучую грудь. — Понимаешь? Владимир.
— А ты? Как звать? Имя? — он уставился на лежащего.
Тот не ответил, а только закрутил головой, пытаясь определиться во времени и пространстве.
— Нету никого… — пояснил Кубик, не особо надеясь, что его поймут. Изобразил руками водную гладь и ткнул большим пальцем вниз. — Утонули… А других в плен взяли…
— Криваш, — неожиданно произнес мужичок, приподнимаясь. Он добавил еще что-то, но куда менее разборчиво.
— Хорошее имя, если, конечно, это имя, — поощрил Кубик. Всмотрелся в лицо собеседника и заметил, что один глаз того прикрыт верхним веком.
— Ага, значит, не соврал. Кличка, как говорится, в масть.
Кубик провел ладонями по испачканному песком плечу, стряхивая клочья прибрежной тины.
И тут владелец образного имени вновь заговорил. Быстро и с малообъяснимой Вовке интонацией.
Голос Криваша дрогнул, сорвался, а сам он застыл, склонившись в глубоком поклоне.
— Это еще чего? — построжел Вовка. — Эй, братишка, хорош…
Он несильно ткнул скорчившегося перед ним аборигена в бок пальцем: — Смирно.
Слушатель, уловив в голосе Кубика неудовольствие, выпрямился, осторожно поднял голову и повторил шипящее слово, указав на Вовкино плечо. Кубик проследил за его жестом.
— Ну и чего? — он посмотрел на свою, исполненную в одном из Европейских салонов, наколку. Хитросплетение непонятной вязи, по мнению заказавшего сей 'партак' Владимира, должно было стать отличной памятью о его первой заграничной поездке. Однако едва не явилось причиной громадного скандала. Когда на следующий день, сияя чуть воспаленным узором, Кубик вышел на помост, тренер едва не упал со стула. Он долго и с искренним возмущением матерился, потом, посулив идиоту миллион кар, приказал залепить кожу пластырем.
— Ты пойми, Вова, это ты не себе наколку сделал, ты всем, кто за тебя болеет, вот этакий буржуйский узор наколол. А что он тебе там написал? Ты знаешь? Может, это какой выпад? — воспитанный старыми правилами, наставник искренне считал, что перестройка — это вовсе не повод расслабляться, а скорее, хитрая выдумка компетентных органов, чтобы выявить всех поддавшихся на провокацию, а уже после взять в крепкие ежовые рукавицы.
Потом, когда политический климат потеплел, и наколки вошли в моду, он выяснил, что выполняя его просьбу 'чтоб красиво', француз набил первый попавшийся в каталоге узор, который составители выдавали за древний славянский оберег.
— Ну и?.. — риторически глянул на тыкающего пальцем в узор аборигена Вовка. — Ясен пень, чего-то он у вас означает, вопрос что?
Он вдруг припомнил виденный как-то в телевизоре фильм, где душка Харатьян 'разводил' жителей Латиноамериканского континента своим божественным происхождением.
'Вряд ли, — с сомнением покосился Кубик на замысловатый узор. — С нашим-то везением…'
Тут он шевельнул языком и едва не подавился пресловутым кольцом, которое все это время мусолил во рту.
'Ну, надо же? — в очередной раз удивился путешественник. — Сто раз мог потерять… ну, или
