— Факир был пьян, и фокус не удался… — озадаченно пробормотал колдун самоучка. — Ну и что теперь?
По толпе пронесся зловещий шепот.
'Все ясно, сейчас начнется', — понимая, что от активной фазы разоблачения его отделяют секунды, похолодел Вовка.
— Вы недостойны великой милости Мемаргла, — вдруг произнес он. — Боги отвернулись от вас. Неверы… — он уже не говорил, а кричал. — Нет вам пощады…
Владимир вскинул посох, и с силой ударил в землю. Острый наконечник ткнулся в случайный камень и высек небольшую искру.
'Оп-па', — Вовка хлопнул глазами, осознавая нечаянную удачу, но вместе с тем продолжал нести торжественную околесицу: — Великим благом желал одарить я вас. И отыскал спрятанные в земле сокровища. Чтобы могли и вы стать великим родом… Но не достойны вы оказались. А потому… — тут Вовку осенило:
'Если раззадоренные неудачей опыта по добыче огня, зрители решат спуститься в яму и отыщут запасы серебра, дать объяснение будет сложновато. А вот сыграть на опережение можно'.
— Теперь же… — он лихорадочно искал продолжения. — Серебро то… Истает… На ваших глазах…
— Пусть самый смелый из вас спустится туда и достанет его… — Вовка вновь ткнул посохом, но уже в направлении злосчастной ямы. И замолчал. Весь расчет его был построен на том факте, что за годы лежания в земле серебряные монеты изрядно поело временем. Теперь нужно было только технически грамотно обосновать произошедшую с ними метаморфозу.
Пауза затянулась. Наконец, из группы выделился здоровый, похожий на медведя, мужик, косо глянул на главаря, спрашивая разрешения, и полез в яму.
Прошло несколько секунд, и вот из провала возникла упакованная в холстину-мешок доля Абрека. Прикопанную Вовкой куда глубже сумку лесовик отыскать не смог.
Шорох ног, сделавших одновременный шаг в сторону непонятного трофея, прозвучал синхронно.
'Пора', — сообразил Вовка и произнес давно составленную фразу: — Пусть же сребро-то покроет вековым слоем… От неверия вашего… И с каждым мигом все боле стареет оно…
Староста, не слишком внимательно слушавший его последние слова, сунул руку в мешок и вытянул на свет горсть слипшихся, черновато-зеленых монет…
'Занавес', — усмехнулся произведенному эффекту Кубик. Зрители дружно, словно увидели змею или чудовище, охнули и попятились. Что и говорить, полустертые, едва различимые, узоры арабских монет впечатлили куда лучше слов.
— Прости нас, великий кудесник, — мужик разжал ладонь и рухнул на колени. — Слабы в неверии своем. Прости нас… — похоже, он говорил искренне. Да и остальная братия, последовав примеру командира, опустилась на колени.
— Не у меня проси… Велеса моли о пощаде, — вспомнив о роли, безразлично отозвался кудесник. — Что ж до огня… Вот он… — ловким движением Кубик перевернул посох, и мазнул колесиком о блестящий наконечник.
Изготовленный хитроумным волхвом из кремня, посох явно служил тому не только средством устрашения, но и кресалом.
Огонь из спрятанной в кулаке зажигалки окончательно добил морально созревшую к чудесам публику.
'Вуаля', — Вовка отпустил кнопку, экономя дорогой газ…
'Злые вы, уйду я от вас', — чуть было не ляпнул он, но сдержался.
'Ладно, будем думать, что этого достаточно', — рассудил Кубик, глядя на лежащих ничком простолюдинов.
— Эй, как звать тебя… — приступил Владимир к освоению морального преимущества, обращаясь к заводиле честной компании.
— Не смею… — просипел мужик, боясь поднять голову.
— Встань, — уже с досадой распорядился Кубик. — Отойдем в сторонку, — и, не ожидая ответа, шагнул под прикрытие листвы.
— Странно, я никогда не видел лица старого волхва, — на удивление Владимира глава рода сказал это совершенно нормальным голосом. — Ты не похож на нас.
— Мы живем в лесу, и наш род вовсе не знатен. Боги не часто посылают к нам таких сильных волхвов… Вернее, ни разу. Прости нас, но слишком часто случалось так. Люди называют себя волхвами и желают обмануть… Вот и сейчас. Кривша сказал, тебя нашли вместе с викингом… В ловушке.
— Как мог волхв не заметить такой простой западни? Да, твой приход совпал со знамением. Но старый волхв возвращал нам огонь сразу после того, как мы приносили дары и жертву. А ты ушел и в то же время сохранил жизнь принесенному в жертву…
— Мы шли следом… И видели, как ты отыскал лодку… Прости меня еще раз, но я решил, что ты заодно с варягами. Если они захватили наших людей и освободили своего… то, верное дело, захотят отомстить нам. И будут искать нас и наши жилища… Мы не хотим отдавать жен и детей в рабство…
— Я все понял, — коротко отозвался Владимир. — Поверь, я не имел дурных мыслей… И волхвом стал не по своей воле. Но и оставаться у вас мне нельзя. Это не моя воля.
— Я дам вам огонь, но вернуть серебро в тот вид, каким оно было, тоже не смогу. Это не в моих силах…
Вождь кивнул: — Я понимаю. Но… Ты отдашь его нам? — задал он самый важный для него вопрос.
— А что ты будешь с ним делать? — поинтересовался Кубик, размышляя, можно ли считать ответ собеседника согласием отпустить его.
— Мы?.. Мы заплатим князю, он защитит нас от варягов и хазар, — ответ удивил.
— Но ведь монеты совсем испорчены? — счел нужным оговориться волхв.
— Ничего, кузнец переплавит их… Так ты дашь ответ?
— Хорошо. Согласен. Я отдаю вам серебро, а вы отпускаете меня… — решительно заявил Кубик.
— Но ты должен вернуть посох в святилище. Сами мы не смеем касаться частицы великого Семаргла…
'Снова здорово, — вздохнул Владимир. — Я, что, так и буду остаток жизни мотаться по этому лесу?' Однако другого способа разойтись с приземленными лесными жителями миром он не видел.
— Я согласен, — подвел итог торгам волхв. — Только условие: вернемся прямо сейчас.
Глава 14
Понять, что значит для деревни почти два пуда серебра, Вовка не мог, однако, услышав, как оживленно и радостно загалдели мужики после сообщения предводителя о великодушном подарке волхва, сообразил: событие это для них совершенно неординарное.
'Ну и ладно, — не стал он переживать потерю. — Еще столько же осталось, а жизнь дороже'. Он снисходительно покивал в ответ на благодарные крики и вопросительно глянул в сторону вождя. Поняв смысл немого вопроса, тот коротко оборвал славословия и отдал команду выступать.
К священному холму процессия вернулась уже глубоко затемно. — Прощайте… — величественно произнес Кубик, выслушав очередную порцию благодарностей. Напоследок нырнул в землянку и, подпалив кусок сухой бересты, вынес терпеливо ожидающим селянам огонь.
Проследив за спуском процессии с холма, облегченно перевел дух: 'Ну вот, славно. Переночуем и в путь'.
Спать в сырой и душной, пропитанной запахом лежалого меха, избе оказалось выше сил привыкшего к удобствам двадцатого века путешественника. Вовка выбрался на свежий воздух, блаженно растянулся на траве и, подложив под голову облезлый муляж волчьей головы, задремал. Разбудил умаявшегося беготней
