Этого было вполне достаточно, но к Гусару чувство меры еще не пришло, и он, лихорадочно повозившись за пазухой, извлек свой «ПМ». Задержанные были бывалыми людьми и быстро ориентировались в обстановке. Они тут же расслабились и приняли прежние позы. Банкир начал тасовать колоду. — Спрячьте пушки, начальники, — лениво проговорил он. — Видим, что дело не шутейное, а раз так — пырхаться не будем. Грехов таких, чтоб из-за них под пули идти, у нас нет, если и наберется чего, так на год-два, не больше. Отсидим, дело привычное. — Он лениво потянулся и деловито спросил: Пешком пойдем или поедем? — Поедем, — ответил Крылов. — Ну, тогда еще разок сгоняем. — И он начал сдавать карты, а я вызвал по рации машину. Гусаров Юрий Андреевич, 24 года, стажер, в органах внутренних дел работает 2 месяца, в уголовном розыске — 2 месяца. На спецзвание не аттестован. Холост. Высокий мужчина в очках… две девушки спортивного вида… три молодых парня, по-моему, выпившие, надо познакомиться поближе, так, рабочие обувной фабрики, паспорта с собой, даже странно, ага, вот в чем дело: идут на базу отдыха, есть и путевки на три дня, до понедельника, приехали в загородную зону только что, вот и билеты, ну что ж, счастливого отдыха, извините. Выучиться оперативной работе по книгам и лекциям невозможно. Когда я после университета пришел в милицию, я предвидел, что многому предстоит учиться заново, но не представлял, в каком объеме придется это делать. По диплому я значусь юристом-правоведом, все пять лет обучения был одним из первых студентов, но сейчас понял, что все это не подготовило меня к милицейскому ремеслу. Может быть, если бы я стал юрисконсультом или адвокатом, мне бы тоже пришлось длительное время перенимать опыт у своих коллег, но в милиции, а особенно в уголовном розыске — самой горячей службе — все гораздо сложнее, здесь приходится встречаться с вещами, о которых ранее не имел представления, познавать тончайшие хитросплетения человеческих взаимоотношений, учиться преодолевать противодействие хитрого и коварного противника… Это не просто работа, а сложная игра, в которой от того, кто кого переиграет, зависит очень многое: человеческое благополучие, судьба, а иногда и жизнь. В этой игре, случается, приходится рисковать и своей жизнью. И можно научиться приемам боевого самбо и рукопашного боя, но кто научит, как задержать на оживленной улице человека, который может оказаться порядочным законопослушным гражданином, а может — преступником, готовым к вооруженному сопротивлению? Тут нет рецептов и нет учебных пособий, это дается только опытом, и если бы его не передавали старшие товарищи, многие новички платили бы за него дорогой ценой. Совершенно неожиданно в нескольких метрах впереди кусты раздвинулись и мне наперерез вышел сосредоточенный и целеустремленный человек лет четырех-пяти. От неожиданности я даже опешил. — Куда ты идешь, малыш? — Вначале нужно поздороваться. Здравствуй, — назидательным тоном сказал мальчик и посмотрел на меня большими светлыми глазенками. Малыш был прав. — Здравствуй, парень. Куда идешь? К нам подошли Крылов и Волошин и с интересом посмотрели на мальчонку. — Иду искать Балу. — Кого-кого? — не понял я. — Балу! — Малыш недоуменно посмотрел на меня, как, мол, можно не знать таких простых вещей. Я обескураженно взглянул на Крылова, но увидел, что он тоже несколько растерян, явно не зная, как подступиться к этому, не по годам серьезному, человеку. Тогда мы оба обратили взоры к Волошину, который имел такое же маленькое существо у себя дома и должен был знать правила игры. И он не обманул наших надежд. — Балу сейчас здесь нет. — Он подсел на корточки перед мальчишкой и ухитрился посадить его на колено. Тот, как ни странно, не возражал, а деловито осведомился: — А где же он? — Они с Багирой пошли на охоту, в горы. — А горы далеко? — Очень далеко, малыш. Тебе не дойти, вначале надо подрасти. — Как тебя зовут, мальчик? — вмешался в беседу Крылов. — Дима. А тебя? — Меня? М… Саша… — Вот и познакомились, — засмеялся Волошин. — Дима и Саша могут начать игру в прятки. — Я не хочу в прятки. Я хочу играть в Маугли. — Кто тебе рассказал про Маугли, малыш? — Папа, кто же еще. — А где сейчас твой папа? — Уплыл в Африку. Он мне обезьянку привезет, и я буду с ней играть. — Подожди-подожди. А сюда-то ты как попал? С кем ты пришел? — С мамой и дядей Петей. — Вот оно как… — задумчиво протянул Волошин. — Значит, папа уплыл в Африку, а мама с дядей Петей ходит на пляж. Интересно… Ну ладно, давай пойдем к маме. Знаешь, где она? — Ага, вот там. — Дима неопределенно показал в сторону реки и тут же спросил: — А как тебя зовут? — Леша, — ответил Волошин, беря мальчика за руку. И так у него ловко получалось все в обращении с ребенком, что можно было только диву даваться. — Дядя Леша, — подергал его за руку малыш. — А ты умеешь истории сочинять? — Какие истории? — Ну всякие. Про зверушек, про богатырей. Как папа. — Да как-то не пробовал, малыш. А хочешь, я тебя на спине покатаю? — Давай, давай, — радостно засуетился мальчик и нетерпеливо запрыгал, а когда Волошин присел, проворно забрался ему на плечи. — Папа меня тоже на себе катал. И в зоопарк водил, — погрустнев, сказал Дима. — А дядя Петя не катает? — Не-а. И историй не рассказывает… Некоторое время мы шли молча, потом малыш возбужденно заговорил: — Дядя Леша, а дядя Леша! Знаешь, что я придумал? Давай с нами жить! Вот здорово будет! А когда папа приедет, втроем заживем. Я тебе разрешу с обезьянкой играть. Давай, а? — Малыш крепко прижался к голове Волошина и одной ручонкой гладил его по лицу. Мне до боли стало жаль этого смышленого мальчонку. Видно, невесело ему живется, если простая приветливость случайного знакомого вызвала в маленьком сердечке такую искреннюю привязанность и пробудила надежду на перемену жизни к лучшему… — Знаешь что, малыш, — как-то глухо сказал Волошин. — Знаешь что… Хочешь, я тебе пистолет покажу? — Настоящий? — ахнул Дима. — Конечно, хочу! Много ли надо ребенку для смены настроения! Печаль его улетучилась в мгновение ока. Он осторожно потрогал грозную сталь, взял «ПМ» крохотными ручонками, которые даже не могли обхватить рукоятку, и счастливо заулыбался: — Тяжелый. А он не выстрелит? — Да не должен. Но лучше давай я его спрячу. — Волошин водворил пистолет на место. — А почему у тебя пистолет? Ты что, военный? — поинтересовался Димка. — Да вроде того! — Вот здорово! — обрадовался он. — Я тоже буду военным. Он задавал еще сотню вопросов о пистолете и о военной службе, спрашивал, почему Волошин не носит форму, а тот степенно отвечал, и беседа у них получалась весьма содержательной. Ребенок совсем отвлекся от грустных воспоминаний, но у меня на душе было как-то нехорошо от жалости к этому маленькому симпатичному человечку, и по лицам своих товарищей я видел, что они испытывают те же чувства. Маму Димы мы нашли на большой поляне, недалеко от рассекающей рощу автострады. Она не сходила с ума от беспокойства за пропавшего сынишку, не плакала и не заламывала рук, а спокойно сидела на куске толстого поролона в тени яркокрасной «Лады» и, отставив мизинец, догладывала куриную ножку. Рядом, с остальной частью курицы в руках, чинно восседал чрезвычайно упитанный субъект, как можно было догадаться, пресловутый дядя Петя. Он старался держаться величественно, но монументальности телес и позы не соответствовало тупое выражение лица и плутоватые глазки. «Да, от такого мальчик вряд ли услышит когданибудь историю о зверушках. Этот боров, если и способен что-либо сочинить, так это сказку для ОБХСС, как он на зарплату приобрел автомобиль», — с неприязнью подумал я. Никаких симпатий этот тип не вызывал. Димкина же мама была довольно смазливой и совсем молодой — не старше двадцати трех, на добрый десяток лет моложе своего «друга». У нее была стройная фигура, и в открытом малиновом купальнике она выглядела довольно эффектно, хотя впечатление несколько портила сразу же бросающаяся в глаза жеманность и та привычка к ужимкам, за которую женщину называют вертлявой. Волошин с Димкой подошел к ним вплотную, мы с Крыловым остановились неподалеку. — Почему вы оставляете ребенка без присмотра? — резко спросил Волошин. — Да никуда он не денется, — ответствовала мамаша с завидным спокойствием. — Погуляет и придет. — А если с мальчиком что-то случится? — Тон Волошина был откровенно враждебным. — Кто вы, собственно говоря, такой? — с надменной презрительностью осведомился дядя Петя, и манера вопроса сразу выдала в нем полуответственного работника средней руки. — И чего вы вообще суетесь к нам с претензиями? Какое ваше дело? Привели пацана — и хорошо, идите своей дорогой! Остальное вас не касается! — Как раз касается. — Волошин вытащил удостоверение и, раскрыв его, поднес к самому лицу дяди Пети. — И по службе, и по совести. А вы кто такой? Дядя Петя, моментально сменивший амплуа, застенчиво развел руками. — Я, как бы это сказать, фактический супруг этой дамы. Фактический. Вы меня понимаете?.. — Мама, — нарушил этот диалог Димка. — Пусть дядя Леша с нами живет, он хороший. А дядю Петю мы прогоним… — Что ты говоришь, Дима, как можно, — деланно нахмурившись, ответила мама, с явным интересом разглядывая Волошина. Конечно, он явно выигрывал в сравнении с дядей Петей, и, судя по проскользнувшей на ее лице кокетливой улыбке, она не возражала бы против такой замены. Правда, у Волошина не было «Лады»… — Ну, до свидания, Дима, — Волошин протянул ему руку. — До свидания. А ты придешь ко мне в гости? Приходи, пожалуйста, скоро папа приедет, и тогда мы совсем весело жить будем! Дядя Петя поперхнулся своей курицей. Видно, перспектива визитов к нему домой работника милиции не казалась ему слишком превлекательной, так же, как и возможность возвращения Димкиного папы. — Хватит болтать ерунду! — На этот раз она действительно разозлилась. — Сказано тебе, что твой папа не вернется,
Вы читаете Ведется розыск
