В ее тоне явно сквозило: мол, ничего не поделаешь, придется детей вывести к Днепру, раз уж лето и такая жарища. Но Валерик никакого тона не почувствовал и подпрыгнул в восторге:
— Ура! На пляж! Ура! — и потребовал гарантий: — Честно?
— Честное слово! — пообещала Оля.
— Ура! Купаться!! Пойдем!!! — завизжал Валерик и выскочил из корыта. Какое там еще корыто, когда в воскресенье мы идем на пляж!
— Куда? Куда? Мокрый! — навстречу спешила бабушка Века, развернув полотенце.
Валерик поймался как бабочка в сачок. Но покорно терпел. Ради Днепра. Пусть бабушки видят, какой он послушный. Пусть убедятся. Терпеть и слушаться еще очень-очень долго. Целый вечер. И целую ночь. И еще целую субботу. И еще целую ночь. Хотя ночи не считаются. Их смело можно вычеркивать. Закрыл глаза, открыл глаза — чик! И ночи нет. А воскресное утро тоже не считается. Они пойдут рано-рано.
— Ба! Мы идем на пляж! — закричал он из полотенца.
— Сегодня? — не поверила бабушка Лиза.
— В воскресенье! Давай собираться!
— Завтра соберемся, — засмеялась бабушка Лиза.
— Не успеем!
— Что там тебе собирать? — спросила бабушка Века.
— Круг. И совок.
— Ты еще формочки для песка возьми, — посоветовала Нина. — Детский сад.
— Сама бери, — разозлился Валерик.
— Ладно…
Какой смысл ссориться, если послезавтра они идут на пляж! Путь неблизкий. Надо выйти пораньше, чтобы не тащиться по жаре. Быстрым шагом спуститься по Игоревской, повернуть направо, дойти по Жданова до фуникулера, перейти дорогу, трамвайную линию и поспешить вдоль Днепра к лестнице, ведущей на пешеходный мост. Лестница высокая, в несколько пролетов, взбирается на кручу. Если идти у края, можно наспех, не останавливаясь, пощелкать стручки. Чтобы Оля не сердилась, сделать вид, что сандалия расстегнулась. Стручки там еще жирнее, чем на горке у забора. Наверное, потому, что растут в сыром, прохладном лесу. А еще потому, что все спешат поскорее искупаться и понапрасну не отвлекаются. На мосту жарко, но весело. Все идут в одну сторону — на левый пологий берег. Навстречу почти никто не попадается. Какой дурак пойдет назад, если можно плескаться до самого вечера? От равномерного топота кажется, что мост раскачивается над водой — вот-вот взлетит. Чем ближе к пляжу, тем больше песка под ногами. Натаскивают, когда возвращаются. Уже можно разуться и шлепать босиком, подпрыгивая на раскаленном асфальте. И, спустившись по каменным ступеням, первым делом ринуться к воде, успокаивая на ходу: «Я только ножки помочить!» Жалко, что приходится долго бродить, выискивая незанятый уютный уголок в тени ив. Зато потом — купаться! Сразу, потому что, когда накормят, опять целый час не пустят. За Ниной Оля не сильно следит. Так, поглядывает. Нина умная. Далеко не заходит и выходит по команде. За это она плавает дольше и чаще, чем брат. Тот вечно сидит под ивой, пока его воспитывают и грозят в следующий раз оставить дома. За то, что его из воды не вытащишь, а он уже весь синий и в мурашках. Валерик молчит и послушно кусает куриную ножку. Думает, если он все съест, его простят. После еды плавать нельзя. Зато можно гулять вдоль берега по гладко вылизанному волнами песку и немножко жульничать. Будто волны сами нахлынули до колен. Конечно — «Метеоры», «Ракеты» и баржи так и снуют, волны делают. Еще хорошо замок строить. Выкопать во влажном песке ямку. Она наполняется водой откуда-то снизу. Это будет озеро. Вокруг возвести высокие стены, украшенные башенками. Нина умеет делать резные, ажурные башенки. Надо зачерпнуть ладонью песочную жижу, понемножку разжимать пальцы — и потечет струйка, заворачиваясь крендельками. Главное — основание пошире сделать, а потом постепенно сужать. Но важно вовремя остановиться, иначе все рухнет. У Валерика терпения не хватает. Он строит кривобокие халабуды, делает рвы и подкопы, пока все сооружение не развалится. Надо будет в этот раз его научить наконец…
Суббота тянулась бесконечно. Рабочий день хоть и короткий — всего до трех, — но, пока Оля доедет, пока купит продукты, уже поздно будет. С одной стороны, никто в субботу пляж и не обещал. Но с другой — многие все-таки ходят с родителями после работы. Света Газейкина, например. Или Ромка с Ирочкой. Тетя Маша Нину тоже взяла бы, но Валерика не может. Боится. Потому что это большая ответственность. Если бы его можно было привязать за ногу, как дяди Пашину курицу, — тогда пожалуйста. Но какой смысл? Пусть уж лучше в корыте сидит, так безопаснее.
Зато в субботу спокойно собрались. Ничего не забыли. Круг (проверили: надули и сдули). Мяч (разрисованный, будто глобус. Мама купила). Панамку Валерику. Сомбреро Нине. Три пары трусов Валерику (а то они не успевают высохнуть, а в мокрых сидеть нельзя). Нинин купальник (Лера сказала, что это никакой не купальник, а песочник. Она пошутила. Какой может быть песочник в двенадцать лет?). Три полотенца (одно Валерику, одно Нине и одно на всякий случай). Две расчески. Зеркальце. Запасную ленту (вдруг развяжется и уплывет как в тот раз. И будешь словно ведьма лохматая). Носки Валерику. Носки Нине (а то мелкий песок все равно остается, как его ни стряхивай. Можно ногу растереть). Старое байковое одеяло, немножко прожженное утюгом с краю (сидеть и лежать). Ну вот. Это основное. Потом все время вспоминали про всякие мелочи и добавляли их в огромную соломенную сумку, с которой родители давно на Кавказ ездили. Еще когда Нина в школу не ходила.
Некоторые вещи выбрасывались. Например: деревянный пистолет, трактор без одной гусеницы, рогатка (откуда она вообще взялась?). Камень (прямо булыжник. Никаких вразумительных объяснений от Валерика не добились). Вата и зеленка (еле бабушку Веку уговорили. Точнее, напугали. Сказали: зеленка перевернется, а вата вся в песке будет. Еще хуже). И так далее.
Любой предмет, случайно попавший на глаза, рассматривался с точки зрения практического пляжного применения и либо одобрялся (веер, например. Вдруг ветра совсем не будет), либо отвергался (табуреточка. Конечно, удобно. И для здоровья полезно не сидеть на сыром песке. Но надо было учитывать возможную Олину реакцию).
В кошелку собрали посуду. Пока еще пустую. Века завтра утром приготовит продукты. Но чтобы не забыть, взяли китайский термос с цаплей (для чая, вдруг замерзнем), просто бутылку с крышечкой (для вареньевой воды), две вилочки, две ложечки, две чашечки и две мисочки. Еще ножик на всякий случай. Маленькое полотенце — руки вытирать. Может, лучше два? Нет, куда такую тяжесть тащить? Соль в спичечном коробке. А сахар надо? Еще только сахара не хватало! В чае сахар есть? Есть! В морсе сахар есть? Есть! И куда еще сахар? Голову им посыпать, что ли?
— Что тут у вас за крик? — Лена не выдержала и зашла узнать, что случилось.
— Мы идем купаться! — сияя, объяснил Валерик.
— Панамки взяли?
— Что ты себе думаешь? Что я могу забыть панамки? — обиделась Века.
— Всякое бывает, — философски заметила Лена. — А кофты? Кофты вы подумали?
— Ой… — испугались бабушки.
— Лена! Какие кофты? В такую жару? — возмутилась Нина.
— Это тут жара. А от воды все время ветер.
— Просквозит! — решили бабушки. — Просквозит — и все!
— И куда мы засунем кофты? Сумка уже трещит, — поинтересовалась Нина.
— Ничего, еще одна кошелка есть, — тоном, не терпящим возражений, ответила Века.
— А скатерка? — вдохновленная успехом с кофтами, напомнила Лена.
— Сейчас-сейчас. Где-то она? — Века пересмотрела идеально сложенную стопку в шкафу. — Вот!
Действительно, как они забыли? Кушать на одеяле, на котором сидят и даже лежат, нельзя. Как трудно все предусмотреть!
— Потому что надо составлять список! — сообщила Лена. — Список — это главное. А что кушать берут?
— Курицу холодную, с вечера отварю. Печенку куриную. Яйца утром в мешочек, — загибая пальцы, стала отчитываться Века.
— В мешо-о-очек?! Ты забыла про Валерика?!
— А что Валерик? Как что, так сразу я?
