китайский ресторан — как бы в ответ за оказанную по-соседски бытовую услугу.
В ресторане стало ясно, что вечер удался, и надо подумать о месте, где бы достойно его продолжить: за десертом они уже целовались в засос, не стесняясь узкоглазого официанта. Накануне Наталья приняла бутылку Convento Viejo, а Сергей осушил 2 гиннеса, лакирнув 200 граммами горилки.
— У тебя хата свободная есть? — взяла слона за хобот Наталья.
— Хата… а пойдём к моим предкам? С утра их нет: они работают. Отец — оцинковщиком печных дверей, а мать — на трикотажной фабрике.
— На трикотажной… дело хорошее…ну, а ты-то чем на жизнь зарабатываешь?
— А я рулю. Ну, бомблю потихоньку, то есть. На отцовской «тойоте». Я недавно из армии, понимаешь? Ещё не нашёл денежную работу. Живу пока с предками, а то квартиру снимать у нас в районе слишком дорого, а в других районах меня крышевать некому… а в нашем районе у меня крыша мусорская.
— Экая мелкая ты гнида, — улыбнулась Кудрявая Рыба, — и чего? уже поебаться со мной настроился?
— Как… то есть… а ты разве не этого хочешь?
Наталья отвечала не сразу. Окинула томным взглядом прокуренный зал, подозвала официанта, попросила счёт. Наконец, развернувшись к своему кавалеру, властно взяла его за подбородок длинными ухоженными пальцами:
— Подонок ты, Серёжа. Жестокий подонок. Расскажи лучше, как вы пытали молодых, и как ты того хлипкого парнишку из Краснодара в жопу трахнул… или как в учебке над тобой издевался ефрейтор Зблыч. Припоминаешь?
— Тебе… кто… откуда?? — дембель покрылся испариной.
— От верблюда. Ну что, пойдём? Я тебе обязательно отдамся, но чуть позже: сейчас пока не могу! — она озорно подмигнула.
— Ну, уж хуй! — со смехом покачал головой Сергей, — вот это видала? — он быстро расстегнул брюки, обнажая толстый как кегля шлямбур, — у меня яйца вскипают, ясно? Хожу враскорячку, словно обосрался — так что позже уж некуда! — с этими словами дембель принялся яро мастурбировать и вскоре, с нецензурным возгласом навалившись на стол, сбрызнул густой молофьёй Наталье на ноги.
Официант принёс счёт.
— Ишь ты, какой горячий… прям жеребец необъезженный… — Наталья взяла салфетку, и, не сводя с Сергея глаз, тщательно и неспешно вытерлась, — ладно, будешь на очереди. Я сейчас гуляю с полковником Ермоленко. И ещё с Витькой Щорсом иногда встречаюсь. А в сентябре полкан уедет на 2 недели в Португалию: на пляже с женой пожариться. А Витька последнее время редко в городе появляется. Вот и погуляем. Но только в том случае, если ты не будешь таким жестоким. Если обещаешь держать себя в руках. Ты ведь обещаешь? Скажи честно.
— Обещаю, — потупившись, кивнул жестокий дембель.
Растанцовка в ритме «турбо»
Отец как раз выходил из агентства, разглядывая купленные авиабилеты, когда рядом притормозил помятый «ягуар», из которого вышли Антон Затяжной и Степан Щорс.
Антон вынул из полиэтиленового пакета голову Кузьмы и, держа её за волосы, показал отцу, Степан же при этом крикнул:
— Признал кореша? Ты будешь следующим, если не отдашь нам деревянного человека!
Некоторое время Отец стоял молча. Билеты слегка дрожали в руке его. Восстановив дыхание, он ответил:
— Так что ж вы раньше не объяснили, что вам нужен деревянный человек… зачем чужую жизнь губили? Проедемте со мной, я отдам вам его.
При таком повороте событий шахтёры слегка опешили: они приготовились к кровавой схватке, но вопрос разруливался сам, без лишней крови.
— Куда, к тебе что ли? — спросил Степан, представляя, как они с ребятами вечером отметят это событие. Буратино вернётся к хозяину, а они (после забоя) — к блядям в сауну.
Отец сел в бричку и резко стронулся.
Быстро пронеслись вдоль улиц, объезжая замешкавшихся и подрезая аккуратных. Степан Щорс, сидевший за рулём «ягуара» при этом бешено сигналил и мигал фарами. Антон, высунув голову Кузьмы из окна, свистел, рычал, улюлюкал.
Отец затормозил в тихом переулке рядом с площадью Реаниматоров. Они вышли, прошли к заурядному подъезду с кодовым замком.
Отец набрал цифры, замок щёлкнул. Антон Затяжной пощупал ТТ за поясом.
Поднялись на 7-ой этаж.
Вошли в 1-окмнатную квартиру без мебели.
— Вот, прошу вас, — Отец указал на сидевшую в углу фигуру.
Из кухни с сигаретой в руке вышла Наталья:
— Карло? что происходит?
— О, глядите-ка, и дамочка при нём! — подмигнул Щорс, — как ты мыслишь, Антоха: может мы вместе с деревянным мудаком и дамочку прихватим?
— Не сметь называть его так! — притопнула каблуком Наталья, пепел упал с её сигареты на кафель пола.
Антон взял деревянную куклу за шею и встряхнул перед люстрой:
— Гляди, сука какая! И чего в нём такого особенного, скажи мне?
— Хозяину виднее, — махнул рукой Щорс, — ну, уважаемые, бывайте, как говорится, здоровы! Долгих вам и счастливых лет! — они вышли в прихожую. Антон показал другу поднятый палец.
— И вы не кашляйте, — улыбнулся Отец вдогонку.
Молча стояли у закрытой двери.
Спустя примерно минуту Наталья молвила:
— Ты что, в самом деле отдал им его?
— Не его, разумеется, а двойника, — шепотом отозвался Отец, — у меня много таких двойников, и каждого я держу на съёмных квартирах.
— Ни хуя ж себе, у тебя на аренду, должно быть, бабла уходит! — присвистнула Наталья, — и ведь не рассказывал мне про это ни слова, партизан.
— Это средства с отката, — пояснил Отец, — в прошлом году я помог конторе Сипатого уйти от налогов на серьёзную сумму.
В этот момент на улице оглушительно хлопнуло, сразу у нескольких машин сработала сигнализация, раздался звон и крики.
— Это пизданул «ягуар» с шахтёрами, — пояснил Отец, — двойник был заряженный. Они собрались понюхать Буратино жопу — и разорвались на куски.
Отказом судьбу не изменишь
Как-то раз Кузьма напомнил сыну:
— Корнеплод, когда-нибудь, все мы умрём. Это случится неизбежно, понимаешь? И тот факт, что мне суждено умереть раньше, а тебе — позже, в сущности, ничего не меняет.
— Но почему ты думаешь, что раньше меня умрёшь, бать? — поднял рог Корнеплод (в руке его трепетал ужик).
— Ну как… ты же мой сын. Я старше, стало быть. Следовательно…
— Но это в случае естественной смерти, — возразил Корнеплод, — а если что-то случится? Я вполне
