его лицу.
— Зачем оно вам понадобилось? — полюбопытствовал он.
— Просто так! — задрал голову Борис-Кипарис. Вдруг судья сказал:
— Ты, Земфира, унесешь весла, ладно? Если, конечно, выкроишь минутку-другую. Мне, пожалуй, пора домой.
По всему он должен был отчитать ребят и вот махнул рукой. Просто диву даешься.
Седой стал собирать снасти. А улов был в корзине, там бились лещи с окунями.
Сперва мальчишки следили за тем, как старик собирается домой, и не знали, что и думать. А когда фигура судьи скрылась за поворотом, Азамат как ни в чем не бывало взял инициативу на себя. Может, это было и правильно. Так что никто не стал оспаривать у него это право.
— Валяй, Азамат, назначай министров, — нетерпеливо заявила Земфира. — Делай меня самым главным по части цветов и деревьев.
— Про такого министра я сроду не слыхал, — усомнился Борис-Кипарис.
— А я хочу стать министром красоты, — вмешалась Тамара.
Ее неожиданное заявление подлило масла в огонь. Никто всерьез не принимал Тамару, а тут она раньше всех захотела стать членом правительства.
— Шиша-мыша не желаешь? — обозлился Борис-Кипарис. — Вон чего захотела!
Две девчонки раскричались как сто мальчишек. Может, еще громче!
— Мне в голову пришла одна умная идея, — попытался успокоить всех Азамат. — Сначала решим, какие министры нам необходимы. Нам, например, не обойтись без министра дружбы. Он обязан вести переписку со всеми ребятами всего мира. Еще, по-моему, нужен министр по работе среди взрослых.
— Я мог бы стать министром театра, — успел вставить слово Камал.
А Борис-Кипарис не скрыл, что хотел бы быть министром спорта.
Его заявление было полной неожиданностью для самого Азамата, он сам себя метил на этот пост.
— Сперва назначим министра дружбы, или, иначе говоря, министра иностранных дел, — проговорил Азамат. — А им должен быть самый ловкий человек.
— Кто же среди нас самый хитрый? — спросила Тамара.
— По-моему, я, — скромно сказал Борис-Кипарис и разразился громким смехом.
— Всегда и всюду женщинам уступают дорогу, — опять вмешалась Земфира. — Я тоже хочу быть министром.
— А я хуже других, что ли? — вторила ей Тамара.
— Чего, в самом деле, вы суетесь не в свое дело? — стал наседать на девчонок Борис-Кипарис. — Неужели непонятно, что наше правительство мальчишечье!
— Вам же никакой должности не осталось, — начал уговаривать Земфиру и Азамат. — Сами видите, я, например, уже стал министром спорта, Камал — театра, а Борис-Кипарис — дружбы.
— Я не согласна! — раскричалась Земфира.
— Я тоже! — присоединилась к ней Тамара.
— Ну, тогда создавайте свое девчачье правительство!
— Не желаем! — в один голос заявили они. Мальчишки сопротивлялись как могли.
Именно вот тогда, когда все растерялись, Борис-Кипарис показал себя как надо:
— Может, Земфиру временно в мальчишки перевести? Она, между прочим, переводиться никак не захотела. Желала оставаться девчонкой!
Вот в таких отчаянных условиях Азамат возьми да и скажи:
— Так как не осталось у нас под рукой никаких министерских постов, то Земфире лучше всего стать премьер-министром, а Тамаре — ее секретарем.
Это сказано было, между прочим, лишь для того, чтобы как-нибудь избавиться от крика и шума.
Земфира, не будь дурой, немедленно схватилась за эту мысль.
— Я согласна, — ответила она.
Так девчонка за здорово живешь стала главой правительства. Это произошло потому, что мальчишки не имели никакого опыта в создании правительства, играть же им в эту игру приходилось впервые.
— Теперь я сама стану руководить заседанием…
Лишь при мальчишках Земфира выглядела такой боевой и напористой. Когда же оставалась одна, порою всхлипывала, как самая обыкновенная девчонка. Даже давала слово: никогда с мальчишками не водиться и не играть с ними ни в какие игры. По этому поводу частенько клялась перед собой. А затем, как только, бывало, услышит мальчишечий свист, так, сама не зная почему, выбегает на улицу.
Вот так она и жила между клятвой и честным-пречестным словом.
Между прочим, она и сама страстно желала научиться свистеть, как это мастерски делал Азамат или, на худой конец, как Борис-Кипарис. Она совала в рот два пальца, а то и три, но из всего этого ничего не получалось.
Вот на чью долю выпало счастье руководить первым мальчишечьим правительством.
— Теперь я сама стану руководить заседанием правительства, — проговорила она, отстранив Азамата от руководящей роли.
Только тут мальчишки сообразили, какую оплошность они допустили. «Прошляпили, — вздохнул Азамат. — И все потому, что я дал маху».
— С чего же мы начнем нашу работу? — спросила Земфира.
— Я где-то читал, что правительство должно иметь декларацию, или программу, или что-то в этом роде, — подсказал Борис-Кипарис, хотя он тоже был здорово сердит на девчонку.
…Большой Сабир, как известно, всю жизнь что-то сокрушал и ломал. Его проделки до сих пор сидели в печенке. Вот почему Азамат первым делом предложил:
— Запиши первым пунктом — приносить людям счастье.
— Тамара, веди протокол, — приказала Земфира, да у той под рукой не оказалось ни карандаша, ни бумаги.
— Я потом запишу. На всякие программы у меня память хорошая.
— Еще надо записать, чтобы экономить бумагу. Например, на сочинения тратим ее больше, чем следует, — проговорил Борис-Кипарис. — И на диктанты. Особенно на контрольные работы.
— Честному слову, как справке, верить, — вставил свое предложение Камал, хотя ему самому ничего не стоило соврать.
— Еще ленивых на работу не брать, — проговорила Тамара и незаметно скосила глаза на Бориса- Кипариса.
— Пожалуй, на первый раз хватит, — запротестовал Борис-Кипарис. Ему не понравилось замечание о ленивых. Он, как известно, особым трудолюбием и усердием не отличался.
Казалось, что договорились по всем статьям и пунктам, однако и тут опять, как злой подстрекатель, появился Тагир, он же Физик.
— Ну как? — спросил он ребят.
— Зря мы послушались тебя, — упрекнул его Азамат.
— А что такое?
— Судья не отреагировал.
— Никак?
— Никак!
— Н-да, — Тагир почесал за ухом. — Может, попытаться вам создать какой-нибудь штаб атаманов или, на худой конец, атаманское гнездо?
— Для чего это? — с подозрением спросила Тамара.
— Вы же сами желаете, чтобы от вас отстал судья? Правильно я говорю?
— Ну, правильно.
— Вот и заявите судье, что вы, дескать, теперь не министры, а самые отчаянные атаманы. Может, это подействует.
Так ребятам еще раз пришлось переквалифицироваться — из министров в атаманы. А обязанности пока не стали менять: точно не знали, чем же должен заниматься тот или иной атаман.
