Там машины, идущие на Север и на Юг, отравляют воздух,
В ленты раздавливают одурманенных змей...
А здесь - сухие и поздние
Травы с моими башмаками делятся печалью своей.
День забыл, что когда-то он был днём.
Леса болят и скрипят.
Наклоняюсь над безводным прудом,
Где рыбки извиваются, когда подмерзает грязь.
Я их подбираю - каждая блестит, словно красный глаз.
И озеро - кладбище старых коряг и картин былых -
Распахивается и смыкается,
в число запрятанных отражений
принимая их.
ГРИБЫ
Ночью спокойной
Белою тайной
Тихою тенью
Чуть раздвигая
Почву сырую
Лезем на воздух
Нас не увидят
Не обнаружат
Не остановят
Мягким упорством
Сдвинем с дороги
Листья гнилые
Старую хвою
Даже булыжник
Сдвинем с дороги
Мягче подушек
Наши тараны
Слепы и глухи
В полном безмолвье
Высунем плечи
И распрямимся
Вечно в тени мы
И ничего мы
Вовсе не просим
Пьём только воду
И никого мы
Не потревожим
Мало нам надо
Нас только много
30 Нас только много
Скромны и кротки
Даже съедобны
Лезем и лезем
И на поверхность
Сами себя мы
Тянем и тянем
Только однажды
В некое утро
Мы унаследуем землю*
13 ноября 1959
НА ПАЛУБЕ
На палубе. Среди Атлантики. Среди ночи.
Словно в вуали завёрнутые сами в себя,
Молчаливые, как манекены в витрине,
Несколько пассажиров внимательно, даже очень,
За древней звёздной картой на потолке следят.
Одинокий кораблик затерян в морской пустыне.
Освещён как двухъярусный свадебный торт,
Медленно вдаль уносит свои свечи. Никаких слов
Не слыхать. И не на что тут смотреть. С утра до утра
Никто ни к кому не обратится, даже не шелохнёт
Плечом - ни игроки в бинго[2], ни игроки в любовь
На этом пятачке, размером не больше ковра.
Толкутся над гребнями волн, над впадинами и над...
Каждый - как в стойле. В своём. Только в своём.
И словно король в замке, каждый чувствует себя свободно.
Мелкие брызги на пальто, на перчатки летят,
Ночью брызги ничуть не холоднее, чем днём...
А там, куда плывут они, - может случиться всё что угодно!
Неопрятная проповедница, верящая в воскресение во плоти,
Живёт на полном иждивении Господа.
Он и послал ей в прошлом августе набитый кошелёк,
Жемчужную булавку на шляпу, да шубок не менее девяти,
