Вот и бормочет молитвы себе под нос она,
Чтобы души западноберлинских студентов-искусствоведов спасти!
Рядом астролог. Он родился под знаком Льва, и
Он точно выверил по звёздам свою дату отплытья.
Вот и айсбергов в море нет! (Сила науки небесной!)
Он разбогатеет через год. Он разбогатеет, продавая
Гороскопы матерям английским и валлийским,
За штуку по два фунта и шестьдесят семь пенсов.
А седой ювелир-датчанин тщательно, как алмазы гранят,
В воображенье гранит отличнейшую жену, чтоб ухаживала за ним,
Брильянтово-спокойную с головы до пят...
Лунные шарики, привязанные к запястьям нитками, -
Это лёгкие сны о будущем над каждым из них.
А приближаясь к земле, они отпустят все нитки, - и шарики улетят.
июль 1960
ДВОЕ В СТРАНЕ ОБЛАКОВ
(Рок-Лейк, Канада)
В этом краю нечего противопоставить
Скольженью господствующих над человеком облаков,
Грозной самодержавности скал и лесов.
Никакие жесты, ни твои, ни мои не в силах заставить
Их принести воды, или разжечь костёр,
Это тебе не тролли, чтоб слушаться заклинаний!
Ну ладно, утомили нас городские сады и прочий вздор,
Захотелось туда, где к тебе безразличны
звери, деревья и облака.
Подальше от подстриженных кустов и гераней,
Подальше от пронумерованных вязов (такая тоска!),
От чайных роз, ручных, гордящихся наличием ярлыка...
Вежливое небо над Бостоном нас не сумело принять -
В поисках облаков ехали мы на Север три дня.
Тут у последней границы Дерзкого Духа Снегов
Горизонт далеко. Он не ждёт никаких слов,
И на общение, как тётушки, не претендует праздно.
Тут мстительно самоутверждается всякий цвет,
Каждый вечер хвастает разлившейся киноварью, и нет
После неё ничего: ночь сваливается разом, но -
Очень уютно, для разнообразия, значить так мало:
Ведь ни траву, ни людей не заметят эти чёрные скалы -
Родоначальницы холода, твердящего, что никогда
Ни поселенцы, ни индейцы не забирались сюда.
Через месяц слова 'тарелка' и 'вилка' забудем мы оба.
Я к тебе прижимаюсь - скажи мне, скажи, что я здесь!
В озере бьются планеты, каждая мельче амёбы.
Молчаливые вздохи сосен поглощают голос, сразу весь!
Первозданные шорохи, подобные Лете,*
Пытаются проникнуть в палатку, сюда...
Мы проснёмся с мозгами, пустыми как вода на рассвете -
...вода...
СВЕЧИ
Вот они последние романтики - свечи.
Огни - перевёрнутые, сияющие сердечки -
Вниз вытягивают пальцы длинные, восковые,
Молочно-призрачные - как святые
В ореолах собственного света.
И становится совсем незаметным
Множество всяческих предметов,
Тонущих в глазу, в глубине,
В зыбкой бездонности её теней,
За бахромой тростников-ресниц, и -
Какая уж там красота,
Когда владелице их за тридцать!
Куда уместнее был бы тут дневной
Свет. Чтобы высказаться мог любой
Предмет. А свечам давно уж пора
В прошлое - вместе с полётами на воздушных шарах.
В наши дни взгляды очень личные не должны
Торжествовать. Когда моя рука зажигает
Спичку - колет то ли в носу, то ли в ушах.
Бледное пятно мерцающей желтизны
Какое-то викторианское* ощущение пробуждает -
Воспоминания о бабушке из Вены
В белом передничке, протягивающей розы
Императору Францу-Иосифу...* (бюргеры непременно
