— Тогда медлить больше нельзя.
— Завтра пойду в больницу, Пит уже знает. — Мэри в нерешительности помолчала. — Я хотела посмотреть, как у тебя будет получаться с работой. Ты просто молодец.
— Спасибо…
Еще минуту назад я могла отказаться от работы. Теперь у меня и в мыслях этого не было.
В обеденный перерыв я собралась в город; поспешное бегство из «Хогенциннена» оставило меня без самых необходимых принадлежностей. Не было даже шампуня, чтобы вымыть голову. Гордо подняв голову, я вышла из гостиницы. В сумочке лежала пятидесятидолларовая купюра, которую мне одолжила Мэри, и я чувствовала себя богатой и независимой. Как ни хотелось взять с собой Барона, благоразумнее было оставить его дома.
Всю дорогу меня преследовали настороженные и удивленные взгляды прохожих, с деланной поспешностью переходивших на противоположную сторону улицы и отводивших глаза, стоило мне взглянуть им в лицо. Никто не здоровался со мной, и я принимала это отчуждение как должное, стараясь держаться как можно более непринужденно.
Беззаботно, как когда-то в детстве, я толкнула дверь аптеки и сразу же вспомнила пухлого коротышку, стоявшего за прилавком.
— Привет, Бенни.
Он вздрогнул так, словно перед ним возникло привидение, однако тут же спохватился, изобразив радушную улыбку. Кроме меня, в аптеке находились еще две посетительницы, пожилые женщины, одной из которых была Сьюзен Дэниелс.
— Рад видеть вас, Морин. Много воды утекло с тех пор, как вы в последний раз почтили меня своим присутствием.
Мне не позволили встать в очередь перед прилавком. Заметив мое движение, Сьюзен Дэниелс прошипела:
— Только после вас. Чтобы не расстраивать вашу ранимую психику.
Оставив ее слова без внимания, я подошла к прилавку.
— Мне нужен шампунь. Что у вас есть, Бенни?
Он странно изогнулся, откашлялся, наконец осторожно произнес:
— Здесь только что был Дэвид Эндрюс. Ваша бабушка запретила выписывать покупки на ее счет, так что… — Он осекся, когда я выложила на прилавок пятидесятидолларовую бумажку.
— Я плачу наличными.
— Ну, это другое дело, — пробормотал он. — Извините.
Женщины многозначительно переглянулись. Бенни отвернулся и принялся перебирать пузатые бутылки на полках. В гнетущей тишине отчетливо скрипнула двери; в аптеку вошел высокий мужчина с красным, обветренным лицом. В памяти не сразу всплыло его имя, однако мундир и потускневшая от времени звезда на груди развеяли все сомнения. Шериф Фостер!
Рукой, затянутой в кожаную перчатку, он дружелюбно коснулся края шляпы:
— Морин? Какая удача, что я застал вас в городе. Думаю, у вас найдется минутка, чтобы поговорить сомной о небольшом деле?
Он спрашивал, между тем как сердце мое замирало от страха. Что он хотел выведать? Усилием воли я взяла себя в руки. Он не желает мне зла, и я не сделала ничего предосудительного — увы, трудно убедить себя в том, во что не веришь.
— Поговорить со мной? — я постаралась придать голосу побольше независимости. — О чем?
— О вашей собаке.
— Правильно, правильно! — совсем не к месту воскликнула женщина, разговаривавшая со Сьюзен.
Подруга с готовностью поддержала ее.
— Не собака — волк! С тех пор, как этот пес появился в городе, я боюсь выйти на улицу. Миссис Лоуден рассказывала мне, как это чудовище хотело наброситься на ее девятилетнего сына!
— Он никому не сделал ничего плохого! — я едва не плакала. — И вы это прекрасно знаете!
— А Олли Сондерсон? А Джордж Джонсон?
— Он не нападал на них, — мои пальцы сами сжались в кулаки.
Шериф взял меня за руку.
— Не волнуйтесь, Морин. Идемте со мной, мы спокойно все обсудим. Я только взгляну на собаку и сам вынесу решение.
Его рука в перчатке крепко сжимала мой локоть.
— Кажется, мне больше ничего не остается, — покоряясь неумолимой судьбе, я кивнула на прощанье Бенни, застывшему у полки с мылом и шампунями, и вместе с Фостером вышла из аптеки. Перед входом стояла патрульная машина. Ключ от зажигания торчал в панели, тихо урчал мотор.
— Готова поклясться, что вас попросила моя бабушка.
— Она только посоветовала мне взглянуть на вашу собаку. Ответственность за ее поведение, как и за остальное имущество «Хогенциннена»…
— Барон находится не в «Хогенциннене»!
— Это не меняет дела, Морин. Люди его боятся. У меня в офисе телефон не умолкает ни на минуту.
Машина затормозила перед входом в гостиницу. Мы вышли, поднялись по ступенькам. Услышав мои шаги, за дверью громко залаял Барон.
Я долго не могла попасть ключом в скважину, так дрожали руки. Отобрав у меня ключ, шериф, сам открыл дверь. Барон навострил уши и настороженно поглядывал на незнакомца.
— Сидеть, Барон, — быстро сказала я. — Сидеть!
Пес сел, вызвав натянутую улыбку у шерифа.
— Гм, неплохо, вы его выдрессировали, — протянув руку, он погладил пса по голове. Барон молчал. Шериф потрепал его за шею, дотронулся до уха.
Барон зарычал.
— Смотри-ка, собачка с характером, — Фостер отпрянул, нехорошо усмехаясь.
Я опустилась на колени и осмотрела ухо Барона. Снаружи ничего не было заметно, но из ушной раковины выкатилась капелька крови.
— Вы нарочно ранили его чем-то, чтобы разозлить, — я с гневом повернулась к Фостеру.
— Выбирайте выражения! Если его укусила на улице какая-нибудь муха, при чем здесь я? — возмущение шерифа было слишком наигранным.
Я зарылась лицом в длинную шерсть Барона и заплакала. Они опять победили; сила была на их стороне.
— Ни я, ни вы не можете самостоятельно решать, что делать с собакой. Я должен отвезти ее в Гейнсвилл, к ветеринару. Возможно, все дело в пораненном ухе, которое ее раздражает и делает злобной.
Он встал и направился к двери.
— Отведите собаку в мою машину, Морин. Я сейчас же еду в Гейнсвилл.
— Я поеду с вами.
— Не стоит. Если в дороге он вздумает зарычать, я не из пугливых. Думаю, ветеринар решит все проблемы, и сегодня же вечером вы получите вашего любимца обратно, в целости и сохранности.
— Но я должна ехать с вами! — я разрыдалась. — Должна!
Шериф осмотрел меня с головы до ног, добродушное выражение исчезло с его лица.
— Надеюсь, вы не станете оказывать мне сопротивление, Морин, — проговорил он с угрозой.
Я покачала головой. Бороться было бессмысленно, я проиграла.
— Нет, я просто беспокоюсь за свою собаку.
— Не вижу для этого никаких причин.
Барон взглянул на меня, словно спрашивая разрешения.
— Иди, мой маленький.
Мы спустились к машине. Шериф открыл дверцу, Я подтолкнула Барона, и он взобрался на заднее
