аварии и злился. Мы должны были встретиться в воскресенье, но Джоанна не пришла. Я считал, это потому, что ты против нашей свадьбы, поэтому и говорил с тобой не очень доброжелательно. Ты ее видел в субботу? Вернее, в ночь на воскресенье? — И с затаенным трепетом стал ждать ответа. Если Джоанна успела переговорить с братом, то надежды увидеть ее нет никакой.
Опешивший от неожиданности Джулиус, пытаясь сопоставить все известные ему факты, ответил не сразу.
— Нет, не видел. Я не говорил с ней с вечера пятницы, когда мы вместе были у Нельсонов. — Он с подозрением посмотрел на Ника, не понимая, как можно сделать предложение практически незнакомой женщине за такой короткий срок. — Если вы и в самом деле обо всем договорились, то почему тогда она помчалась ко мне глубокой ночью?
Ник перевел дыхание и с нарочитой небрежностью пожал плечами. Он же не самоубийца, говорить правду. Поэтому выдал на-гора тщательно отфильтрованную информацию, по-родственному напирая на «ты»:
— Не знаю. Джоанна не захотела оставаться у меня на ночь и поехала к себе. Поскольку перед этим мы были в ресторане и немного выпили, мне пришлось вызвать для нее такси. Почему она взяла свою машину и понеслась к тебе посреди ночи, не представляю. Может, хотела поделиться радостной вестью с единственным близким ей человеком? Но почему было не подождать до утра? В общем, для меня это такая же загадка, как и для тебя.
Ник не скрывал своей досады, и это оказалось решающим для Джулиуса фактором. Тот наконец поверил и нервным жестом вцепился себе в волосы.
— Слишком она импульсивная и чопорная. По мне, лучше бы она осталась у тебя, раз уж вы обручились. Но у нее странные понятия о приличиях, несовременные какие-то. И соблюдает она их рьяно. Наверняка ты прав — она так обрадовалась, что не смогла дождаться утра. Решила порадовать и меня… — Рот у него невольно сложился в скорбную гримасу. — Вот и порадовала… Кстати, чтобы не было недоразумений, скажу сразу: Джоанна никогда не делала того, что считала недостойным. Она особа высокоморальная и непорядочности ни в каком виде не одобряет.
Теперь Ник и сам видел, что страшно ошибся. Сердце у него тоскливо заныло, и он положил на него руку, стараясь утишить боль. Но разве в данной ситуации это возможно?..
Он пошел за Джулиусом к лифту, понимая, что запутался во лжи. Когда Джоанна очнется, ему несдобровать. Но он все равно сделает все, чтобы ее увидеть. Задумавшись, едва расслышал, как медсестра громко вскрикнула:
— Переоденьтесь, пожалуйста!
Пришлось вернуться и взять запаянный пакет. Там оказался такой же зеленый халат, как на Джулиусе, и синие бахилы. Натянув это на себя, Ник подумал, что выглядит нелепо, но эта мысль мелькнула по касательной, не затрагивая сознания.
Поднявшись на пятый этаж, они вошли в белоснежный бокс, в котором не стояли даже цветы. Вдоль стен выстроились шеренги каких-то сложных приборов, а посередине на высоком постаменте лежала Джоанна. Она не была перемотана проводами, как ожидал Ник, на ней не было никаких бинтов и повязок, просто она была очень бледна. От ее руки к монитору тянулся один-единственный датчик, от которого на синеватом экране высвечивались в виде острых зигзагов медленные удары сердца.
Джулиус сел рядом с ней на твердый кожаный стул и нервно вздохнул.
— По сути, у нас с ней никого больше нет. Родители живут в других странах, им наша жизнь совершенно безразлична. Мы для них что-то вроде теней из прошлой жизни. Ненужные дети… Не знаю, что я буду делать, если… — Тут голос парня дрогнул — и он горестно замолчал, уронив голову на согнутые руки.
Ник уставился на неподвижно лежащую перед ним девушку. Еще позавчера она была полна жизни, доверчиво ему улыбаясь, а сейчас… Чувство вины стало еще острее. Была ли случайной эта авария? Ему казалось, что нет. Если Джоанна, так негативно относившаяся к случайным связям, и не думала участвовать в авантюрах своего братца, то легла она в его постель только по одной причине — влюбилась в него. И после его дурацких жестоких слов не захотела жить. Может ли так быть? Ему не хотелось в это верить, но это было вполне возможно…
Стоя здесь, перед лицом возможной смерти, Ник с ужасающей ясностью понял — он влюбился, влюбился по-настоящему, сильно и, возможно, безнадежно. Если бы он дал себе труд подумать, то понял бы сразу, что, не задень Джоанна его чувств так глубоко, он никогда не ввязался бы в подобную авантюру. Просто уехал бы с того приема и больше ее не встретил. И это, как выяснилось, было бы спасением. Для обоих. Это открытие его так потрясло, что он готов был завыть от страха и беспомощности, как загнанный в угол волк.
Внезапно Джулиус встрепенулся, схватил Джоанну за руку, потряс ее и с надрывом воскликнул:
— Джоанна, сестренка! Да очнись ты, черт побери! Посмотри на меня!
Она не шевельнулась, даже длинные ресницы, печальными полукружиями лежавшие на щеках, не затрепетали, и парень, выпустив ее пальцы, снова сжался на стуле, вцепившись в свои длинные волосы.
Ник подошел ближе и тихо попросил:
— Выйди, а я попробую с ней поговорить…
Джулиус искоса посмотрел на него и, протянув:
— Ну, если ты так хочешь… — медленно вышел из палаты, волоча ноги, как дряхлый старик.
Убедившись, что он плотно закрыл за собой дверь, Ник подошел вплотную к койке и низко склонился над Джоанной. Он погладил ее разметавшиеся по подушке волосы, мягко провел ладонями по лицу и нежно припал к губам, пытаясь вдохнуть в них жизнь. Но они были сухими и неподвижными, не отвечали на его неистовые поцелуи.
Тогда он жарко зашептал ей на ухо, искренне веря в то, что говорит:
— Очнись, моя радость! Я люблю тебя! Поверь мне! Тебе нужно было только дождаться понедельника, я бы узнал, что ты сестра Джулиуса, и все бы встало на свои места! Я непременно нашел бы тебя, извинился, мы бы помирились, и все у нас было бы хорошо! Зачем ты это сделала? — Тут голос у него захрипел и сорвался.
Прокашлявшись, он взял в ладони ее холодную руку и принялся растирать, надеясь, что кровь побежит быстрее по ее жилам. Но равнодушные зигзаги на мониторе не стали чаще ни на одно мгновение. Он снова зашептал какую-то горячечную бредь, надеясь достучаться до затуманенного сознания Джоанны, но тут в бокс дружной гурьбой зашли люди в зеленых хирургических костюмах. Распрямившись, Ник сумрачно взглянул на вошедших.
Главный из них, упитанный мужчина в больших совиных очках, снисходительно глянув на расстроенного посетителя, мягко посоветовал:
— Вы бы шли домой, голубчик. Мы сейчас сделаем кое-какие процедуры, которые, надеюсь, помогут. Но они будут продолжаться несколько часов. Так что делать вам тут нечего. Лучше переждите в пабе за кружкой доброго эля, а еще лучше поезжайте домой.
Нику пришлось выйти. В коридоре на кушетке сидел совершенно разбитый Джулиус с красными, как у кролика, глазами. Завидев Ника, он поднялся, чуть пошатываясь от недосыпания, и спросил:
— Что ты собираешься делать?
Ник сел на кушетку и твердо сообщил:
— Ждать.
Джулиус с длинным вздохом упал рядом и уткнулся лицом в ладони.
— А мне что-то так плохо, будто я сам попал под колеса машины. Но я-то караулю здесь со вчерашнего утра. И не ел ничего. Только кофе пил. Теперь мне нехорошо как-то…
Ник с сочувствием на него посмотрел.
— Мне сказали, что сообщения лучше ждать дома. Может, тебе поехать? Ты на ногах уже не стоишь. А я подежурю тут. Если что, позвоню сразу. Только номер своего сотового дай.
С благодарностью кивнув головой, Джулиус согласился:
— Пожалуй, ты прав. Толку от меня сейчас никакого. Но, если что, звони — я сразу прилечу. — И встал, протягивая Нику визитку с телефонами.
