Джоанны, ничего тихого и приятного здесь не было. Заходившие в фойе дамы скидывали с плеч на руки импозантного швейцара в расшитой золотом ливрее дорогие меха и оставались в роскошных нарядах, подчеркнутых сиянием настоящих драгоценностей. Джоанна поняла, что в своем скромном серебряном колье выглядела бы здесь как белая ворона.
Метрдотель с поклоном проводил их к стоящему в отдалении столику с единственной пурпурной розой в хрустальной вазе. Джоанна с благодарностью покосилась на Ника, уверенная, что этот довольно неприметный столик для них зарезервирован по его просьбе, но Ник на нее не смотрел. Каким-то странным взглядом он уставился на танцпол, где в это время вальсировало несколько пар.
Джоанна тоже посмотрела в ту сторону и решила, что смотрит он на высокую, хорошо сложенную девушку, синхронно двигавшуюся вместе с важным немолодым мужчиной в сером смокинге.
Пошарив глазами по залу, Ник чуть слышно чертыхнулся. Джоанне даже показалось, что он готов встать и уйти, но тут с противоположного конца зала раздались призывные возгласы и танцующая пара вернулась к своему столику. О чем-то поговорив с сидящей там дамой, девушка с мужчиной решительно направились в сторону Ника Тайлера. Он поспешно поднялся им навстречу.
Хорошенькая блондинка без малейшей застенчивости поцеловала его в губы и только после этого неприязненно посмотрела на его спутницу. Не найдя в ней ничего привлекательного, улыбнулась Нику. Джоанне показалась крайне неприятной эта улыбка, растянувшая тонкие губы девушки в узенькие ниточки и обнажившая белоснежные, но слишком острые лисьи зубки.
Ник пожал руку подошедшему мужчине и поздоровался. Приветствие вышло не очень радостным, но под взыскательными взглядами подошедшей пары любой бы почувствовал себя не в своей тарелке. Казалось, они имеют на него какие-то виды — но вот какие? Это выяснилось довольно скоро, потому что Ник повернулся к Джоанне и представил подошедших:
— Познакомься, дорогая. Это мой двоюродный дядя Стивен, граф Чеффорт. — Джоанна вспомнила, что он что-то говорил о бабушке — дочери графа и догадалась, что это сын ее брата. — И его прелестная дочь Виктория, или просто Вики. — Сделав округлый жест в сторону Джоанны, четко выговорил: — А это моя невеста Джоанна Бэрд. Наша свадьба состоится через пару недель, десятого октября.
Это сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Граф сурово свел брови в одну ровную линию, а Вики, казалось, приросла к месту, чуть приоткрыв рот. Джоанна решила, что явно заняла место Виктории. Во всяком случае, та смотрела на нее, как на подлую узурпаторшу. Наконец, вспомнив о правилах хорошего тона, пара кисло поздравила Ника с помолвкой и быстро ушла, так ничего и не сказав Джоанне.
Ник сел за стол и с некоторой тревогой взглянул на невесту. Джоанна сидела прямо с таким выражением лица, будто все происходящее не имело к ней никакого отношения.
Чуть кашлянув, он признал:
— Боюсь, что кузина считала меня своей законной добычей. Но я ей никогда ничего не обещал.
Джоанна пожала плечами.
— Граф явно надеялся на воссоединение родового древа. И на объединение состояний, насколько я понимаю. Вы же единственные дети в своих семьях?
Ник согласно кивнул головой с едва видимой саркастической гримасой.
— Да, это был бы со всех сторон выгодный брак. Но, — тут он протянул руку и пожал ее ладонь, — я встретил тебя. И, как говорится, далее без комментариев. — И улыбнулся ей тягучей соблазнительной улыбкой.
Джоанну мгновенно бросило в жар, и она низко опустила голову, не в силах смотреть в его все понимающие глаза.
Официант принес заказанные деликатесы, и Джоанна с удовольствием съела лобстера. В Ливерпуле они с братом довольно часто ели морепродукты, но в этом ресторане лобстер был приготовлен как-то иначе и очень ей понравился.
Потом Ник пригласил ее на танго. Джоанна любила танцевать, но он держался до неприличия деревянно, держа партнершу на таком расстоянии, будто боялся обжечься, и под конец она стала чувствовать себя каким-то опасным и даже неприятным предметом. Чтобы избежать очередного танца, на которые Ник с непонятным упорством приглашал ее каждый раз, как звучала медленная музыка, она сбежала в дамскую комнату, надеясь передохнуть там несколько минут, и не заметила, как следом за ней помчалась Вики.
Но это заметил Ник и сердито сжал кулаки, не зная, что предпринять. Он вполне представлял вздорный характер кузины и понимал, что Джоанне не поздоровится. Но что ему оставалось делать? Если бы это не была запретная для мужчин территория, он не задумываясь бросился бы на выручку, но теперь… Стараясь успокоить взбудораженные нервы, Ник глотнул из бокала добрый глоток шотландского виски.
Джоанна смочила руки в холодной воде и приложила пальцы к вискам. В уголке глаза тоненько пульсировала несильная пока еще боль, предвещая приступ мигрени. Ей бы стоило вернуться домой и лечь, но не хотелось портить Нику настроение. Зачем ей навязываться, если он не желает оставаться с ней наедине? И что его к этому вынуждает? Неужели категорический запрет врача? Она глубоко вздохнула, не понимая, как умудрилась оказаться в столь неприятной ситуации. Насколько ей было бы приятнее остаться в Ливерпуле. Что за ней там некому присмотреть — откровенный блеф, примитивный предлог, чтобы увезти ее из родного города. И для чего такая поспешная свадьба? В возможную беременность ей что-то не верилось.
За ее спиной эхом прозвучал тот же вопрос:
— И почему вы решили так скоропалительно пожениться? Боитесь, что он от вас удерет, если вы ослабите поводок? — Звонкий голосок разносился по комнате, отнюдь не заботясь о присутствии свидетелей.
Джоанна медленно повернулась, готовясь к неприятностям. Красивое лицо кузины Ника Тайлера было неприглядно оскалено и стало похоже на мордочку степной лисицы. Джоанна вежливо ответила, не желая ссориться с родственниками будущего мужа:
— На скорой свадьбе настаивает Ник, а вовсе не я.
Вики не поверила.
— И с чего бы это?
Старательно растянув губы в приветливой улыбке, Джоанна тем не менее ответила довольно саркастично:
— Об этом, я думаю, вам лучше спросить у него самого.
Вики восприняла этот ответ как вызов и негодующе воскликнула:
— Вот как! Ну так я скажу всей нашей родне, что вы из себя представляете! — И умчалась, заставив Джоанну судорожно вздохнуть от приступа негодования.
Она вышла из дамской комнаты и, с едва скрываемым ужасом ожидая увидеть у своего столика обвиняющую ее семью графа, зашла в зал.
К ее удивлению, Ник ожидал ее в коридоре. Заглянул ей в лицо, ища следы обиды и раздражения. Найдя, с горечью усмехнулся, крепко взял под руку и повел обратно к их столику. Усадил в кресло и сел напротив, пристально вглядываясь в ее напряженное лицо. Спросить, о чем с ней говорила его великолепная кузина, не успел — к столику подошел нарочито безмятежный граф. Не допускающим возражения тоном потребовал:
— Можно тебя на пару слов, Николас? Надеюсь, твоя дама нас простит. — И старший родственник сделал неопределенный кивок в сторону Джоанны.
Та усвоила, что она просто некая абстрактная дама, а не невеста. Пока на ее губах стыла холодная улыбка, Ник ободряюще кивнул ей и встал. Они отошли к выходу, где им никто не мешал, и принялись что-то обсуждать. Джоанна не смотрела в их сторону, но все равно была убеждена, что разговор шел о ней.
В ее голове снова всплыл неприятный вопрос — и зачем она здесь? Что настолько уж фундаментальное связывает ее с этим мужчиной, что он идет против всей своей родни? И почему она так покорно с ним соглашается? Конечно, у нее вовсе не боевой характер, но не до такой же степени… Правду говоря, она и в самом деле чувствует в его присутствии что-то необычное, особенное, чего никогда не чувствовала в присутствии своих старых приятелей, — но что это? Можно ли назвать это непонятное чувство любовью? Что за событие заблокировала ее повредившаяся память? Неужели оно и впрямь было
