Размеры комнаты поражали, в ней вполне уместился бы весь их с Джулиусом немаленький дом — во всяком случае, первый этаж точно.
Заметив бледность Джоанны, Ник направился к встроенному в стену бару со стеклянной панелью, в дымчатой поверхности которой играли огоньки висевшей в комнате люстры. От прикосновения Ника панель подалась, открыв солидную батарею бутылок.
— Тебе нужно выпить, принять душ и отдохнуть. Или ты голодна и предпочла бы перекусить?
Но Джоанна предпочла изменить предложенный им порядок.
— Нет, лучше я отдохну. И пить ничего не буду. Просто часок посплю.
Он послушно согласился, наливая себе джин с тоником.
— Как хочешь. Твоя спальня в самом конце коридора.
Несколько озадаченная его небрежным отношением, Джоанна прошла в указанную комнату. Там уже стоял ее чемодан, из чего она сделала вывод, что прислуга в доме есть, просто не показывается. Осмотрев комнату, Джоанна нашла, что та довольно уютна, в золотисто-коричневых тонах, удобная и большая, но ужасно, ужасно чужая. Однако выбирать не приходилось, и она, приняв душ, упала в постель, едва откинув в сторону расшитое шелком покрывало.
Прежде чем Джоанна погрузилась в тихий сон, в ее голове мелькнула неприятная мысль, заставив ее тягостно вздохнуть — почему так резко изменился Ник? Едва они приехали, как он стал вести себя так, будто это она, а не он, была инициатором ее переезда сюда. Но ведь она вовсе этого не хотела. Что же произошло?
Но обдумать эту мысль не успела: усталость взяла свое — и она уснула, не услышав, как в комнату бесшумно зашел Ник. Он задумчиво посмотрел на спящую невесту, опустил шторы на окнах, создав приятный полумрак, и с сожалеющим вздохом вышел.
Джоанна проснулась через пару часов, освеженная крепким сном. Приезд сюда, к Нику, уже не казался ей непоправимой ошибкой. Напевая, она привела себя в порядок и вышла в большой коридор, гадая, куда же ей идти.
Тут же, явно услышав ее легкие шаги, из дверей напротив высунулась голова Ника.
— Проснулась? Зайди ко мне!
Его голос был не очень приветливым, и Джоанна вновь растерялась. У нее возникло острое чувство бесприютности, и она, с трудом натянув приветливую улыбку, зашла к нему.
Это был просторный кабинет с огромным письменным столом, на котором поместились компьютер, сканнер и факс. В углу стоял большой копировальный аппарат с внушительным многофункциональным дисплеем. Ник стоял у окна за письменным столом, словно создавая между собой и Джоанной разделительное пространство.
Не решаясь перейти невидимую, но от этого не менее ощутимую демаркационную линию, Джоанна остановилась у входа. Ник следил за ее робкими движениями с чуть заметной усмешкой.
— Не робей так, дорогая. Скоро ты станешь здесь полновластной хозяйкой. Я хотел поговорить с тобой о завещании твоего деда. Почему он все оставил только Джулиусу?
Она неловко закашлялась.
— Не совсем так. Перед смертью дедушка перевел на мое имя изрядную сумму. Но она…
Ник догадался.
— Ее уже истратил твой братец? Не так ли?
Джоанна с укором посмотрела на ожесточенное лицо жениха. Тихо возразила:
— Нет, конечно…
— И что же ему помешало? — Нику не верилось, что Джулиус не пытался потратить их на очередной авантюристический проект.
— Дедушка не разрешил тратить их без одобрения мистера Нельсона и еще одного своего старого друга. Поэтому они все целы.
— Предусмотрительный у тебя дедушка. Но у Джулиуса часто бывают нелепые фантазии, не так ли?
Джоанна неловко помялась. Она и в самом деле частенько страдала от безумных прожектов брата. Даже тогда, когда был жив дед. Но говорить об этом смахивало на предательство, и она упорно молчала, отведя взгляд. Однако Ник догадался обо всем и без слов.
— Не говори, я и сам все понимаю. Как ты думаешь, не стоит ли мне проследить за тем, как он потратит полученные за завод деньги?
Джоанна молча смотрела на жениха. Неужели он не понимает, что она не может ни в чем укорить брата? По сути, они одни на всем белом свете и только его одного она может назвать родным. Мысль о том, что Ника она родным назвать не отваживается, да и вряд ли когда осмелится, сильно ее смутила. Он чуть нахмурился, но сердито пообещал:
— Я попрошу моих адвокатов проследить за всеми действиями твоего буйного братца. В его же интересах, естественно. Ну а теперь, — он внезапно поменял тон на снисходительно-веселый, — чем бы ты хотела заняться?
Джоанна хотела провести свой первый вечер в Лондоне только с Ником, разговаривая о том о сем, ведь странно невесте ничего не знать о своем будущем муже, но он властно попросил:
— Переоденься, и мы поедем в небольшой итальянский ресторанчик. — От этой вести ее лицо помрачнело, и он снисходительно заметил: — Тебе там понравится, вот увидишь!
Она поплелась к себе, продолжая недоумевать. Для чего Нику понадобилось тащить ее сюда, если он даже пару часов наедине с ней провести не желает? С таким же успехом она могла остаться до свадьбы и в Ливерпуле…
Надев строгое вечернее платье из жатого черного шелка длиной до середины колена, она собрала свои черные волосы в строгий узел, оголив стройную шею. Оглядев себя в зеркале, решила, что мрачность вполне оправданна — в конце концов, она в трауре по дедушке. Чуть подкрасившись, она задумалась, чем бы украсить декольте. Выбор был небольшой — либо золотая цепочка, принадлежавшая бабушке, либо серебряное колье с полудрагоценными камнями. Более дорогие украшения, хранившиеся в семейном сейфе в одном из банков Ливерпуля, она с собой взять не решилась.
Постучав, как чужой, в комнату осторожно вошел Ник. На нем был торжественный черный смокинг и белоснежная рубашка с черной же бабочкой.
— Готова, дорогая?
Она кивнула головой.
— Сейчас, только надену что-нибудь на шею…
Он скептически осмотрел ее небогатый выбор и быстро вышел. Вернулся через минуту, неся в руках очаровательное ожерелье из ровного крупного жемчуга. Надев его на шею невесте, не удержался и поцеловал ложбинку на затылке у основания черепа. Но отшатнулся и немного охрипшим голосом предложил:
— Поехали?
Она приняла предложенную им руку, и они чинно прошествовали до выхода из квартиры. Тут из небольшой двери у входа появился важный немолодой мужчина. С легким поклоном растворив перед ними дверь, чопорно попрощался.
Уже спускаясь в лифте, Ник ответил на невысказанный Джоанной вопрос:
— Это мой дворецкий, Филип. Он организует всю мою домашнюю жизнь и один стоит целого штата слуг. Можешь обращаться к нему по любому вопросу, он может все. Но, как ты видела, он уже далеко не молод, поэтому после десяти я стараюсь его не беспокоить.
Выйдя из дома, Джоанна увидела, что их ожидает такси. Ник небрежно пояснил:
— Если хочется немного выпить, то лучше воспользоваться такси. Сама понимаешь — у штатных водителей есть заслуженные выходные и не дай бог разбираться с их профсоюзом…
Джоанне никогда не приходилось разбираться с профсоюзами ни по каким вопросам, но она представляла, что это может быть весьма обременительно.
Быстро проехав по боковым улочкам, таксист привез их к небольшому неприметному зданию, выходившему торцом на Пиккадилли. На нем не было даже вывески. Зайдя внутрь и поднявшись по мраморным ступеням, они сразу очутились в царстве роскоши и яркого света. По неискушенному мнению
