ожидать ее приезда. Дожидаться их Мэг не намерена, не будет больше никогда.
Годы жизни, проведенные в одиночестве, кое-чему ее научили. Поэтому она разыскала миссис Томпкинс. Женщина стояла возле помещения охранников. Мэг сообщила ей, куда отправляется и когда предполагает вернуться.
— Но, мисс Уилсон, шериф…
— Карлтон, — мягко поправила ее Мэг; уж в чем в чем, а в этом она теперь уверена. — Моя фамилия Карлтон. И это мое решение. Лукас тут ни при чем.
Миссис Томпкинс слегка улыбнулась одобряющей улыбкой. Мэг сразу стало легче на душе.
— Да, мисс Карлтон. Но шериф звонил совсем недавно. Он будет с минуты на минуту. Не хотите ли дождаться его и поехать вместе?
На самом деле Мэг хотела. Но не могла. Она решительно покачала головой, скорее — убеждая саму себя.
— Нет. Это мои проблемы. — Мэг ничуть не усомнилась в том, что миссис Томпкинс поняла ее.
Мэг подъехала к служебному входу с южной стороны отеля. Но не Норрис Хакстабл встретил ее. Лукас вышел и, подойдя к микроавтобусу, открыл дверцу.
— Томми удалось связаться со мной по рации, — ответил он на се немой вопрос. — Ты не должна встречаться с ними одна.
Мэг смотрела на Лукаса и про себя заклинала понять ее.
— Нет, должна.
Лукас мгновение смотрел на нее и вдруг порывисто обнял.
— Хорошо. Будь по-твоему.
Напряжение вновь охватило ее. Не помогало даже ощущение тепла, исходившее от руки Лукаса. Они шли по широкому холлу к великолепному в своей красоте уединенному залу. Зал оказался пустым.
Лукас взял у Мэг накидку и повесил на спинку кресла напротив мраморного камина.
— Норрис позаботился, чтобы твои просители пока томились ожиданием в столовой. Он решил, что этот зал будет подходящим местом для встречи с ними.
Заметив беспокойство в его взгляде, Мэг снова ухватилась за спасительную руку Лукаса. Подходящим для кого? Для него? Для нее? Мэг не знала. Да и не могла она сейчас отделить себя от него. Она осмотрелась.
— Здесь так красиво!
— Норрис знал, что тебе понравится. Он попросил рассказать, что покойная герцогиня Виндзорская предпочитала этот зал всем остальным.
Герцогиня Виндзорская? Здесь, в Авалоне? А почему нет? Казалось, все возможно в этом спокойном местечке, укрывшемся среди гор. Мэг глянула на чайный сервиз из серебра, расставленный на столике. Столик стоял перед креслом, на спинку которого Лукас повесил ее накидку. Чашка, тончайшего фарфора, на столике была всего одна. Кто-то, явно искушенный в тонкостях науки властвовать, сервировал столик.
— Чувствуется, что здесь потрудилась Марианна, — кивнула Мэг на сервированный столик.
В глазах Лукаса показались смешинки. Он указал Мэг на маленькую кнопочку, вделанную в каминную полку.
— Сигнал поступит в соседнюю комнату. Сейчас я попрошу Норриса пригласить всех сюда. Если вдруг понадобится помощь, любая, жми кнопку.
Мэг коротко кивнула.
— Ну что, по одному или всех скопом?
— Всех. Вряд ли я выдержу больше одного раза.
Мэг стояла спиной к двери, когда услышала тихий щелчок. Дверь распахнулась; Мэг узнала голос Норриса. Он пригласил родственников Мэг пройти в зал. Второго щелчка она не услышала, из чего сделала вывод, что дверь осталась неплотно прикрытой. Лукас? Наверняка он.
Слышала она и другие звуки — перешептывание у себя за спиной. Впервые в своей жизни эти люди, собравшиеся выступить против нее, не знали, с чего начать.
Наконец, Мэг решилась и повернулась к ним. В зале, кроме ее кресла, были еще и стулья, даже диван. Ближе всего к ней находились два стула. Мэг не садилась сама и гостям не предлагала. Она стояла и молчала. Искушенные в протокольных делах и люди неглупые, Джеймс и Одри тоже стояли. Блейк же не отличался особыми познаниями в этикете. Он плюхнулся на хрупкий стул и окинул Мэг плотоядным взглядом, осмотрев всю, с головы до ног. Он всегда так смотрел на нее, когда желал запугать. Но, двигаясь взглядом снизу вверх, понял, что ему придется смотреть на нее, задрав голову. Он тут же вскочил, точно чертик из табакерки. Мэг и вида не подала, будто смущена его пристальным осмотром. Чтобы скрыть свою неловкость, Блейк принялся с преувеличенным тщанием разглядывать убранство зала.
А в это время Одри с интересом изучала наряд Мэг и дивилась тем переменам, что произошли с ней.
Джеймс, судья Джеймс, всегда и во всем верный себе, лишь смерил ее неодобрительным взглядом, который всегда был у него наготове для Мэг, на тот случай, если она не соответствовала его строгим требованиям. Что же она такого сделала, чем заслужила такую нелюбовь?
Ничего. Ровным счетом ничего. Так же, как и ее сын не заслужил побоев отца.
— Неужели ты и словечка нам не скажешь?
В голосе Одри послышался намек на упрек. Именно намек — упреки сыпались на нее в детстве, когда она была бесправным ребенком. Одри старалась обуздать свой вспыльчивый нрав. Мэг видела, что, несмотря на усилия, Одри это с трудом удается и она готова прямо-таки взорваться.
Годами Мэг готовилась к этой встрече. Но то, что она хотела бросить им в лицо, перестало иметь для нее значение. Если она расскажет им о своей боли, они только позлорадствуют. Если она расскажет им о том, как ей больно, самой ей легче от этого не станет.
— А мне казалось, это вы хотели говорить со мной.
— Маргарет-Энн…
Ну, это уж слишком.
— Маргарет-Энн Стемпл больше не существует. Я — Мэг Карлтон.
— Мои поздравления, Мэг. — Блейк снова окинул ее своим устрашающим взглядом. — Отлично сработано. Ловко это у тебя получилось. Вот только на что ты рассчитываешь? Долго тебе не протянуть!
— Помолчи, Блейк. — В голосе Джеймса проступила властность, приобретенная за долгие годы выступлений в судах. Мэг была удивлена; но не только она, а и Блейк, тут же позабывший о своих рассуждениях. Как может он сомневаться? Как вообще могут они сомневаться в истинности ее происхождения?
Правильно, не могут. Блейк подтвердил ее догадку очередным выпадом:
— Похоже, ты вознамерилась прикрыться своим происхождением и отобрать у меня сына.
— Господи, Блейк, да замолчи наконец, — взмолилась Одри. Она пересекла зал и остановилась перед Мэг. Женщина протянула руку, желая приласкать Мэг. Та всем своим существом захотела вжаться в холодный мрамор камина, подальше от той, которую когда-то называла мамой. — Я наконец-то нашла мою девочку. Не отравляй нам радость единения.
Мэг схватила чашку с чаем и поднесла к губам, защищаясь от Одри. Та вскрикнула и отшатнулась. На тщательно накрашенном лице ее проступила гримаса оскорбления.
— Не будет никакого единения, — тихо произнесла Мэг, — потому что нечего соединять. Ни для кого не секрет, что отношения между нами строились на лжи. И теперь нас ничто не связывает.
— Ах ты неблагодарная, маленькая… — лицо Одри исказила гримаса пробивающейся наружу злости. — Мы приютили тебя, одели, обули, выучили. Мы терпеливо сносили твои вопли по ночам. Ты вечно заставляла нас краснеть, потому что отставала в школе от одноклассников…
И вы вечно были недовольны мной, про себя вспомнила Мэг. Может, игра в кошки-мышки будет уместнее. Нет. Настолько она им не раскроется.
— У меня есть вопросы о моем детстве, — не ответила она на взрыв Одри, — но пускай этим займется ФБР.
— Довольно, Мэг, — вдруг нарушил молчание Блейк. Он сказал это тем же самым тоном, каким обычно
