– Вы живете с родителями?
– Я живу одна. По-видимому, вас что-то волнует, поэтому вы попросили меня приехать пораньше? Насколько я понимаю, вас, вероятно, волнует проблема квартиры?
– В общем, да. Я с сыном прописана в новом районе Чертаново, отец здесь. Но живем мы здесь давно, после моего развода.
– Вы хотите спросить, не собираюсь ли я перебраться в эту квартиру?
– Да, именно это меня очень волнует.
Людмила выдержала паузу. Татьяна загасила сигарету и тут же закурила новую. Людмила молчала. Ей очень хотелось бы жить в центре Москвы и в такой замечательной квартире, но это будет решать Еровшин, и шансов перебраться у нее практически нет.
– Мое предложение следующее, – продолжила Татьяна. – Нашу квартиру в Чертаново и вашу вы с отцом могли бы обменять на хорошую трехкомнатную в новых районах или очень хорошую двухкомнатную в пределах Садового кольца.
– Я думаю, это преждевременный разговор, – прервала ее Людмила. – Ваш отец пока не предлагал мне выйти за него замуж.
– Судя по нашему с ним разговору, он склоняется к этому, – сказала Татьяна.
– Я к этому пока не склоняюсь.
Им пришлось прекратить разговор, потому что в комнату вошел внук Еровшина, уже рослый парень в джинсах и ковбойке.
– Добрый вечер, – сказал он.
– Это Людмила Ивановна, знакомая дедушки, – сказала Татьяна.
– Вадим, – представился внук и внимательно осмотрел Людмилу. Это было демонстративно оценивающее осматривание.
Людмила заметила не до конца затянутую молнию на джинсах и сказала:
– Застегни ширинку.
Мальчик дернулся, покраснел и поспешно затянул молнию.
– Спасибо, – сказал он и спросил: – Простите, вы в какой сфере работаете?
– Твой дед мне рассказывал, что ты собираешься поступать в Институт международных отношений? – спросила Людмила.
– Да, – подтвердил внук. – Мой отец заканчивал этот институт. Я, вероятно, продолжу семейные традиции.
– Так вот, представь, что ты уже дипломат и тебя представляют незнакомой даме. И ты сразу спрашиваешь, в какой сфере она работает. А дама – баронесса фон Бек и ни в какой сфере работать не может, да и не должна.
– Но вы ведь не баронесса фон Бек? – возразил внук.
– Я как раз из фон Беков, только прибалтийских, давно обрусевших.
Людмила говорила почти правду. Ее прабабка была замужем за обедневшим прибалтийским бароном, который купил имение в Псковской области, разорился в конце прошлого века и женился на красногородской мещанке. В семье Людмилы это на всякий случай тщательно скрывалось, но фотографии в старинном кожаном альбоме сохраняли.
– Простите, – сказал внук, – я неправильно построил разговор.
– Начни сначала, – посоветовала Людмила.
– Я рад был с вами познакомиться. Вы прекрасно выглядите.
– Уже лучше, – заметила Людмила.
Они услышали, как открылась дверь квартиры. Внук бросился встречать деда. Людмила слышала их разговор.
– Людмила Ивановна уже пришла, – сообщил внук. – Я с ней познакомился.
– Ну и как? – поинтересовался Еровшин. – Какие первые впечатления?
– По-моему, большая заноза. Палец в рот лучше не класть, мгновенно отхватит.
– Не знаю, не пробовал, – улыбнулся Еровшин.
Ужинали они в просторной кухне молча. Главное, по-видимому, предполагалось после ужина. Внук при деде тоже присмирел. Потом перешли в гостиную. На маленьком столике стоял японский кофейник, который автоматически включался, если кофе остывал. Внук пожелал всем спокойной ночи и ушел в свою комнату. Татьяна и Людмила закурили. Еровшин давно бросил курить.
– Судя по напряженному состоянию моей дочери, – сказал Еровшин, – вы без меня обсуждали какую-то сложную проблему.
– Квартирную, – сообщила Людмила, потому что Татьяна молчала.
– Мне моя квартира нравится, – признался Еровшин.
– Мне тоже, – сказала Людмила.
– Так в чем же проблема? – спросил Еровшин.
– Проблемы нет, есть предложение Татьяны.
– С интересом выслушаю.
Татьяна молча курила.
– Татьяна предлагает поменять мою однокомнатную и ее двухкомнатную на трехкомнатную или очень хорошую двухкомнатную в центре, куда мы переедем, а Татьяна с Вадимом останутся здесь. Она здесь выросла, ей здесь нравится.
– Мне тоже нравится, – настаивал Еровшин. – И я не хочу никуда переезжать.
– Ты и не будешь переезжать, – объясняла Татьяна. – Я и Вадим прописываемся в этой квартире, а вы в новой, но жить вы будете по-прежнему здесь. А мы пока поживем в новой.
– Пока я не умру?
– Ты нас всех переживешь, – сказала Татьяна.
– Тогда зачем все эти обмены и прописки? – пытался понять Еровшин.
Татьяна предпочла промолчать.
– Прокрутим твою ситуацию, – предложил Еровшин. – Вы прописываетесь в этой квартире, а живете в новой. Но однажды я ухожу на пенсию, теряю возможность влиять на ситуацию, и в один прекрасный день вы с Вадиком – а к этому времени он может жениться, у него родится ребенок – решаете, что будет справедливо въехать в вашу квартиру, вы же здесь прописаны, а мы должны будем отсюда съехать. А не съедем, так нас вывезут с милицией.
– Ты же знаешь, я этого никогда не сделаю, – обиделась Татьяна.
– Не уверен, – возразил Еровшин. – Когда ты развелась со своим мужем, ты вышвырнула его из квартиры.
– Этого не было, – вскипела Татьяна. – Я предложила ему три варианта размена, он не согласился, тогда я разменяла квартиру принудительно.
– Себе хорошую двухкомнатную, а ему комнату в коммунальной квартире.
– Но я осталась с сыном, – возразила Татьяна. – Может быть, ты не знаешь, но у него снова трехкомнатная квартира.
– Почему же не знаю? Знаю. Кооперативная. Я ему помог деньгами.
– Почему ты ему должен был помогать? – возмутилась Татьяна. – Он для меня никто и звать никак.
– Во-первых, ты разменяла его квартиру. Во-вторых, он отец моего внука, и я хочу, чтобы у мальчика сохранились хорошие отношения с отцом.
– Я решаю, какие отношения будут с ним у Вадика, – отрезала Татьяна.
– Это будет решать Вадим, – заметил Еровшин. – Насколько я знаю, он это уже решил. У них замечательные отношения, и если ты попытаешься их испортить, ты испортишь отношения со мной.
– Это рассматривать как предупреждение?
– Да, – подтвердил Еровшин.
– Хорошо. Доведем этот диалог до конца. Я не понимаю, почему Людмила Ивановна должна иметь преимущества по сравнению с нами: с твоей дочерью, твоим внуком, твоими законными наследниками.
