Иштван сел рядом и взял ее за руку.
— Екатерина Дмитриевна, — тихо позвал он девушку.
Она моргнула и повернула к нему лицо искаженное болью. Что было с ее глазами, этого Иштван не мог перенести, казалось одна эта хрупкая девушка, взвалила на свои плечики скорбь всего мира, и теперь все это отражалось в глубине ее бездонных глазах.
— Оставьте меня, — устало прошептала она.
— Катенька, — Иштван впервые позволили себе такое вольное обращение к княжне. Ее имя вырвалось из глубины его души. Он видел страдания любимой женщины, и с горечью понимал, что не может ей помочь.
Ему хватило одного лишь взгляда на пустую комнату, чтобы понять, убийца все же настиг свою жертву. Так же он понимал, что произошло это не на глазах у девушки, иначе, скорее всего, она была бы уже мертва.
— Где я могу найти его? — спросил Иштван, когда заметил в глазах девушки легкий проблеск жизни.
Катя устало отвернулась.
— Я знаю, что натворил ваш брат. И мне необходимо, чтобы вы рассказали, где я могу его найти? — упорствовал Иштван.
— Зачем? — спокойным голосом спросила девушка, не поворачивая головы.
Она словно показывала всем своим видом, что ей не интересно все, что происходит вокруг нее. Ей и так уже вырвали сердце, и теперь ее изувеченное тело требовало покоя.
— Ваш брат должен ответить за содеянное. — сказал Иштван.
Катя повернулась к нему, и он увидел одинокую слезу, застывшую в уголке ее глаза. Она уже даже не плакала. Катя подняла на сыщика усталые глаза и заговорила.
— Слишком поздно… Это ничего не изменит и никого не вернет. Мертвые не воскреснут, теперь надо позволить живым дожить свой век с их грехами. Я знаю, что жизнь с осознанием содеянного, до конца дней будет терзать его. Он сам наказал себя.
— Вы не понимаете, Екатерина Дмитриевна. Будут еще жертвы, Дмитрий Дмитриевич не последний. Если мы не остановим вашего брата, то обречем на верную смерть ни в чем не повинных людей. Скажите, где я могу найти его?
Казалось, она не поняла всего смысла слов барона, но отчего-то ее губы сами, непроизвольно произнесли:
— Балашенка. Там он живет.
— Я должен отвезти вас домой.
— Я даже не смогу с ним проститься. Он украл у меня эту возможность, украл мое счастье и мою жизнь. Оставьте меня, господин сыщик, я хочу побыть здесь.
Как бы не хотелось Иштвану увезти Катю в безопасное место, никакие аргументы не доходили до девушки, она казалось бы навсегда закрылась в себе от целого мира.
Тогда он вышел в холл, и поймав одного илларионовца, приехавшего вместе с девушкой, приказал:
— Следите за княжной! Если что, увозите ее силой. Все ясно?
— Да.
— Отвечаете за нее головой, если с ней что-нибудь случиться, всех отправлю в Сибирь!
Это предупреждение было излишним, Катя оставалась в надежных руках своих верных рыцарей.
Перед выходом, Иштван не удержался, и горячо поцеловал девушку в висок. Катя даже не шелохнулась. Иштван провел рукой по ее волосам и вышел.
Имение, где жил отверженный князь, находилось вдалеке от черты города. Иштван убил два часа, пока добрался до места.
Господский дом, где жил князь с семьей, выглядел убого. Старый, жалкий, он давно уже требовал ремонта. Вот так из-за женщины, разрушилась жизнь великого светского человека. Так случилось падение его души, на самое дно. Он был наказан за любовь, и оттого решил вступить на этот грязный путь. Конечно, Иштван понимал, что князь был всего лишь приказчиком, но это не снимало его вины.
В доме было тихо, свет горел только в одном окне.
Иштван подошел к двери и подергал ручку. Дверь оказалась открытой, и барон вошел внутрь.
Он просчитал, где должна располагаться комната с горящим окном, и прошел по темному коридору. Даже темнота не могла скрыть всей убогости этого дома. Старая мебель, давно уже пережившая свои лучшие времена. Скрипучий пол, и покосившиеся стены. В некоторых местах, обои были оборваны и стены зияли черными дырами.
Иштван подошел к двери. Из под щели внизу в коридор пробивался тусклый свет. Внутри было тихо. Он толкнул дверь и вошел.
Хозяин дома сидел за столом, со стаканом в одной руке и револьвером в другой. Вид у него был настолько жалкий, что Иштвану невольно стало жаль этого ужасного человека. Катя была права, чувство собственной вины убьет его точнее пули.
Увидев гостя, Николай вскинул голову и пустым взглядом посмотрел на Облича.
— А, господин сыщик, — протянул он, — это вы. Не скажу, что ждал вас, но весьма рад. Мне нужно облегчить душу…
— Если только облегчить, то вы не по адресу. — грубо ответил Иштван.
Николай закинул голову и засмеялся, дурным нечистым смехом. Это был смех больного человека. Смех грешника. Когда он успокоился, Иштван заметил, как в печальных глазах заблестели слезы.
— Вы ведь все знаете? — с тоской проговорил Николай.
Он быстро поднес стакан к дрожащим губам. Залпом осушил его, и с громким стуком поставил на стол.
— Хотите знать правду? Я скажу вам. Расскажу все, как это было! Он ужасный человек, страшный и опасный. Он знает слабые места, и давит на них! Хотите верьте, хотите нет, но я продал ему свою душу! Теперь я понимаю это! Я продал душу дьяволу! Вы сейчас осуждаете меня? Напрасно!
Иштван с жалостью посмотрел на Николай и ответил:
— Я не осуждаю вас. Вашу вину будет решать суд.
— Суд? Вы с ума сошли! — Николай вскочил и направил револьвер на сыщика. Но Иштван даже не дрогнул.
— Я принц крови! — вскричал Николай. — У меня забрали мою жизнь, но не забрали мою гордость и честь!
— Честь? — насмешливо повторил Иштван. — Вы продали свою честь! Не душу, Николай Дмитриевич. Вы продали дьяволу — честь.
Николай тяжело вздохнул и опустился в кресло, уронив голову на руки.
— Пять лет назад, еще будучи во всей славе своего прошлого, я навещал тетушку во Франции…
Это была исповедь. Иштван понял это по тону, с которым заговорил Николай, и чтобы не прерывать говорившего, сыщик сложил руки за спиной и замер на месте.
— Его имя граф Лиостро, — продолжил Николай, — слышали ли вы когда-нибудь, о мошеннике и шарлатане графе Калиостро? Наверняка слышали, так вот наш доктор его прямой потомок. Он такой же авантюрист, и мошенник, как его предок. Он подошел ко мне на одном из вечеров, и мы разговорились. Он говорил, что мечтает открыть свой музей. Дом, где выставлены мертвые чучела уродцев, да господин сыщик, он так и называет их — уродцы, хотя самому в пору быть выставленным в этом жутком месте. Я тогда был нетрезв, и по глупости рассказал ему о брате. Рассказал об этом проклятии нашей семьи. Он слушал внимательно, и мне показалось, не запомнил ни слова. Как я ошибался!.. его совершенная память, сохранила все, все до малейшей детали. Позже случилось то, что вы знаете, я был отказан от дома и от семьи. Изгнан, унижен, растоптан. И тогда появился он. Как злой гений! Жалкий негодяй! Он все-таки открыл свой музей и очень восхвалялся своими успехами. И он предложил мне за деньги, предоставить ему завещание, по которому в случае гибели, мой брат попадает в его коллекцию… В его полное и безграничное владение.
Николай замолчал, но лишь на минуту, потом продолжил: