— Я согласился не сразу… Вы же видите, как мы с супругой живем? Как жалкие нищие. Как попрошайки! В один из вечеров, я напился, и понял, что это единственный выход. Я поехал к доктору и подписал его чертов контракт. С того дня, как я получил от него первую сумму, я понял, что продал ему свою душу, и пути назад у меня не было.
— Первой стала княжна Татьяна, — уточнил Иштван. — Как вы узнали о ее недуге?
— Она с детства дружила с моей сестрой. А маленькие девочки бывают ужасно болтливы. Таня рассказала Кати о своем странном отростке. На самом деле я не знал, была ли это глупая девчоночья шутка, и жутко рисковал провалом… Оказалось все правдой. Оставалось только придумать, как официально узаконить передачу тела. И тут мне в голову пришла идея, я вспомнил, что брат моей супруги, талантливый копир. Он может… мог — поправился Николай и тяжело вздохнул, — подделать любую подпись. Я не говорил ему, зачем мне все это надо, но он написал для меня несколько документов.
— Вы каким-то образом узнали о страстной любви княжны, к Аверьянову, и продумали этот спектакль с запиской. Юная девушка, спеша на свидание к любимому, не задумается о дурном и сделает все так, как должно было быть. Вы планировали тихо похитить тело убитой девушки, и обставить все так будто она бежала со своим возлюбленным. Но я помешал вам и в первый и во второй раз. Первый, когда не дал убийце унести тело, а второй когда арестовал Аверьянова, не так ли?
Николай кивнул.
— Смешно и глупо, — усмехнулся он, — как обстоятельства складываясь не так как запланировано, могут нарушить всю картину. Ведь если бы все прошло, как я задумывал, вы бы никогда не узнали о ее смерти. Все думали бы, что ветреная девчонка бежала, и не вернется, опасаясь позора своей истории. Я оступился первый раз. Затем, второй, когда позволил Аверьянову и Смолянкову встретиться и переговорить. Эти болваны все поняли, и решили шантажировать меня. До встречи с вами, на Невском, Смолянков приходил ко мне и требовал довольно крупную сумму денег. Платить ему я не собирался, поэтому пришлось от него избавиться.
— Затем граф Марыжкин. Как вы узнали о его недуге?
— Случайно. Услышал разговор в кабаке. Один из пьяниц, говорил, что видел в Пензенской области странное существо, вроде и человек, вроде и рыба. Я запомнил эту историю, и вспомнил про нее, после смерти Тани. Я написал графу письмо, и заставил приехать в Петербург. Как доверчивы люди в своем ничтожестве. Они хватаются за любую соломинку, надеясь выплыть. Тут тоже не пришлось без случайных жертв. Вы хотели перехитрить меня, а случилось наоборот. Вы переиграли сами себя и свое положенное вознаграждение за уродливую тушу графа, я все же получил.
Иштван невольно дернулся, вспоминая по именам убитых в тот день агентов. У каждого их них были семьи, дети остались сиротами, жены вдовами, только оттого, что один человек решил, что заслуживает иметь больше.
Николай не заметил этого движения барона, так как в этот момент наполнял свой бокал.
— Затем еще двое — Григорий, городовой, и ваш брат, тела которых вы все же получили без случайных жертв. — хмуро заключил Иштван. — Я хотел бы задать вам только один вопрос. Та тварь, альбинос, он работает на вас или на Лиостро?
— Альбинос? — брови удивленно сошлись на переносице. — Вы говорите о Лермо? Он ни на кого не работает. Он сам по себе, просто исполняет мои небольшие просьбы. Вы же понимаете, что я не могу сам лично творить подобное. А он обязан мне жизнью, поэтому и оказывает мне эти небольшие услуги. В свое время я спас его от беснующейся толпы. Его закидывали камнями, только за то, что он не такой как все. Позже он нашел меня, еще в доме моего отца, и сказал, что готов служить мне до конца дней.
Так вот где маленькая Машенька видела странное существо, догадался Иштван.
— Как вы с ним связываетесь?
Николай удивленно посмотрел на Иштвана, будто не зная, что сказать.
— Да никак, он сам приходит по вечерам, за поручениями. Сегодня, к сожалению для вас, он не придет.
— Кто станет следующей жертвой? — грубо спросил Иштван.
Николай посмотрел на барона как на безумца и махнув револьвером в его сторону со смешком воскликнул:
— Вы думаете я смогу предать единственно верное и преданное мне сердце? Нет господин сыщик! Мы были всего лишь пешками! Не мы ваша цель! Вам нужен совершенно другой человек. Идите к графу, арестуйте его! Вам нужен кукловод, а не куклы! Пусть он ответит за все свершенное зло! А мне пора! Слишком трудно дышать, слишком больно…
Николай говорил искренне, как будто сам верил в свою невиновность.
Иштван сделал шаг вперед, но в этот момент, Николай быстро взвел курок, поднес черное дуло револьвера ко рту, и выстрелил. Иштван не успел даже среагировать, когда кровь перемешанная с мозгами брызнула на штору, и великий потомок Романовых рухнул на стол.
Николай не выдержал муки совести, Катя оказалась права. Он не специально так тянул со смертью брата. Он хотел понять для себя, что же чувствует человек, когда его терзает совесть. С Татьяной все вышло легко, и он даже не на секунду не задумался о своей вине. Тогда он смело взялся за второе дело, и вновь его совесть оставалась нема. Когда пришел через Мити, Николай немного нервничал, до последнего не решался, и даже облегченно выдохнул, когда в первый раз все сорвалось. Но договор с графом, тяготел над ним. Ведь основной жертвой был именно великий князь Дмитрий Дмитриевич. Лиостро жаждал получить в свою коллекцию такого титулованного экспоната, зная что в дальнейшем это могло сыграть ему на руку.
Так и случилось, что Николаю пришлось приехать в дом презренных, и разогнать всю охрану, чтобы Лермо мог беспрепятственно проникнуть внутрь. И вроде все закончилось как надо, оставаясь позади. Но в ту самую минуту, когда он услышал испуганный крик брата, и проклятия сестры, Николай понял всю тяжесть своего преступления. Он не смог вынести этого и сломался. Самоубийство было единственным выходом. Он оставил своей супруге и сыну приличную сумму денег, и освободил свою душу глухим револьверным выстрелом.
Глава 20
Иштван сидел у себя в кабинете и пустым взглядом смотрел на вышагивающего перед ним Димитриева. Петр уже давно о чем-то оживленно рассказывал, но Облич не слушал друга, он думал о таинственном Лермо. Одна мысль, как его поймать, не оставляла барона с той самой минуты, когда выстрел оборвал жизнь отверженного князя.
— Ты слушаешь меня? Ты хоть понимаешь, что этот наглый французишка заявил полицейским, когда мы пришли с обыском? Ви не имеите прьяво, — фальшиво передразнивая Лиостро, слишком эмоционально воскликнул Петр, — да что он возомнил о себе!
— Петя, а ты помнишь историю о Калиостро? Помнишь, как он кончил? Судьба не оставит безнаказанным зло.
— Судьба? И это ты, лицо официальное говоришь о судьбе? Да ты должен первый землю грызть, в поисках нашего подозреваемого!
Этот вопрос не волновал Иштвана. Он слышал доклад полицейских направленных обыскать дом графа. Они должны были его арестовать, если бы что-то нашли. Но граф размахивая у пораженных таким приемом офицеров, документом о политической неприкосновенности, просто посмеялся над всей императорской жандармерией, и над ним, как над Директором департамента в частности. Этого Иштван так оставить не мог. Поэтому еще утром навестил князя Мухина и открыл ему всю правду. Он знал, что методы князя будут не столь лояльны как методы официальных лиц. Но это был тот случай, когда правильнее было закрыть глаза на закон и позволить свершиться правосудию праведному, кровному.
Судьба Лиостро была решена. Теперь оставалось ждать.
Иштван грустно улыбнулся, посмотрев на не унимающегося в своем гневе друга, и вдруг его поразила догадка. Он весь даже просиял от своих мыслей.
