— Мм… Дело в том, что он не смог… По объективным причинам.
— Каким таким объективным причинам? Диана вернулась и устроила ему выволочку, найдя сумку с моими вещами?
— Нет, что вы. Он в тюрьме.
— Что?!
— Ну вы не переживайте, его выпустят под залог.
— Почему до сих пор не выпустили?
— Пятница, вечер… Мы не успели. Все уже разошлись по домам. Освобождение можно будет оформить только в понедельник.
— В понедельник?! Вы с ума сошли? Два дня в тюрьме?!
— Ну, я не совсем точно выразился… В камере предварительного заключения в участке.
— Это из-за меня? — упавшим голосом спросила Иви.
— Из-за Джеймса Уэста, — дипломатично ответил Генри.
— Значит, все-таки из-за меня…
— Мисс Хант, сейчас не время убиваться, тем более что ничего особенно страшного не произошло. Найдем хорошего адвоката, вытащим Эла. Все будет о'кей. Алан попросил меня сообщить вам и отвезти к нему.
— А почему он не позвонил мне? — запоздало удивилась Иви.
— У него было право на один звонок, и… как бы вам сказать…
— И я не тот человек, который мог бы решить его проблемы, — закончила за него Иви.
— Ну примерно так.
— Понятно. Спасибо, Генри.
— Да особенно не за что. Пока. Вы готовы ехать?
Иви обернулась к Бигги.
— Давай-давай, поезжай, пока предлагают, — добродушно проворчала та. — Я сама все закрою.
— Хорошо, Генри, тогда дайте мне пять минут, чтобы переодеться. И еще раз спасибо.
Она сказала это так искренне, что Генри засмущался.
9
Алану казалось, что он сходит с ума. Не то чтобы он не мог до конца поверить в то, что с ним происходит — скорее, его беспокоила собственная реакция на это происходящее.
Неделя, которая, слава богу, подходила к концу, перевернула всю его жизнь.
Он завалил самую перспективную сделку сезона. Потерял место, за которое отчаянно и долго боролся и которое занимал по праву — по праву сильного, умного и удачливого. Потерял доверие босса. Потерял половину зарабатываемых денег. Потерял любовницу-красавицу, с которой много месяцев делил постель.
Он избил человека — холодно и одновременно яростно. С удовольствием, потому что за дело.
Он, как в омут, бросился в отношения с девушкой, о существовании которой еще и не подозревал в прошлое воскресенье. Он испытал желание открыть душу почти незнакомому человеку, стал заботиться об этом человеке, подружился с ним… и разглядел-таки в нем нежную, искреннюю девушку, красивую, как летний день, и чувственную, как самая тщательно скрываемая фантазия.
Ему открылись такие тайны возможной между людьми близости, которые он почитал атрибутом романтических фильмов и сентиментальных романов.
Он впервые за очень долгое время почувствовал себя по-настоящему живым.
И, черт возьми, он ощущал, что все складывается как нельзя лучше и ему повезло, что стерва Фелиция выкинула этот фортель, потому что иначе он, возможно, не получил бы от судьбы второго шанса встретиться с Иви, и всего остального тоже не было бы, а ведь ради этого «остального» он готов был хоть каждый день лицезреть Саймона, включая праздники и выходные.
Стоит ли роман с девушкой мечты потерянной зарплаты и пары ударов по честолюбию?
Определенно стоит.
Здравый смысл — а точнее просто клубок извечных опасений, присущих каждому, кто становился свидетелем чужих ошибок или сам набивал шишки, — буквально бился в истерике, но не мог пробиться через это ощущение удовольствия и искренней, дерзкой радости от произошедших в жизни изменений.
Подумать только, а ведь еще в понедельник он был убежден, что в его жизни разразилась катастрофа! Никакая это не катастрофа, а если даже и так… стихийное бедствие, оказывается, тоже может быть триумфом естественности.
Особенно когда жертва получает поделом.
И даже сейчас удача не оставила его. В качестве сокамерников ему достались не какие-нибудь скотоподобные дегенераты, а вполне безобидные парни: совсем молоденький парнишка-наркоман, который, видимо, пребывал под кайфом, никого не трогал, ничего не говорил, а только сидел в уголке и время от времени загадочно хмыкал; бомж явно интеллигентного происхождения и, как принято сейчас говорить, афроамериканец, которому не пришлось два раза объяснять, что Алан никаких с ним контактов не желает.
Похоже, он начал входить во вкус…
Боже, что бы сказали мама, Диана и Бартон, если бы видели его сейчас!
Алану сделалось смешно, когда он представил себе их лица и восклицания, а потом еще смешнее оттого, что эта дурацкая мысль вообще пришла ему в голову. Как будто это что-то значит… Как будто они имеют право судить его жизнь! Как будто важно хоть что-то кроме того, что он наконец-то наслаждается тем, что живет в этом мире. Жизнь — удивительна. И как ощущение — тоже. И то, что в его постели минувшей ночью спала малознакомая девушка Иви, — прекрасно. И то, что сумка с ее вещами так и осталась стоять в его гостиной, — чудесно. И то, что костяшки пальцев саднят и ноют, — хорошо. И то, что запах нечистого тела и грязной одежды, исходящий от его соседа, раздражает обоняние, — тоже очень неплохо, ведь раз он это чувствует, он жив. А жить — классно!
Только бы Генри успел перехватить Иви и она бы все поняла! Нет, она поймет, в этом не может быть сомнений. Наволновалась, наверное, за этот вечер, но ничего. Может быть, завтра она приедет вместе с Генри и они увидятся. А если даже нет, то два дня — и он снова сможет ее обнять. И не только…
От этой мысли Алану захотелось сладко потянуться. Боже милостивый, кажется, он и вправду немного не в себе. Но насколько лучше это «не в себе» привычного состояния серьезности, собранности и напряжения!
Блаженны безумцы… Почему об этом не написал никто из твоих учеников, Господи? Ведь ты наверняка знал…
Как Иви ни уговаривала Генри остаться, он не согласился. Впрочем, оно и понятно: ночевать в квартире у друга тет-а-тет с малознакомой… девушкой друга — удовольствие с сомнительным оттенком. Иви не имела к нему никаких претензий, и все-таки ей было бы спокойнее, если бы он уступил ее уговорам. Одиночество в чужой квартире немного пугало ее.
А Генри при ближайшем рассмотрении оказался очень милым. Хороший, добрый парень. Может быть, не очень сильный духом, но трогательный в своей стеснительности. Будь Иви лет четырнадцать, она бы и мечтать не могла о лучшей паре для себя.
Здорово, что ей уже не четырнадцать.
И что она знает Алана.
Генри оставил ей ключи, вкрутил какую-то «хитрую» лампочку в светильник на кухне и отбыл, пообещав заехать за ней в одиннадцать, чтобы вместе отправиться в участок, где… мм… проводил уик-энд Алан.
Иви послонялась по квартире, перевернула несколько рамок с фотографиями эффектной блондинки. Да, неслыханная наглость. Но ведь никто не увидит! Иви не чувствовала триумфа, не было на языке вкуса
