— Все в порядке. Когда я позвонил, врач уже собирался уходить. Женщину зовут Марта. Он сказал, что она порядочная и трудолюбивая. Ее мать переутомилась, когда ухаживала за смертельно больным мужем, заболела пневмонией на его похоронах, выписалась из больницы, но никак не может выздороветь в таком сыром климате.
— А что еще он сказал?
— Ну, они хорошие люди и еле сводят концы с концами. Деньги от страховки они истратили и живут на жалованье малютки Марты. Говорит, что познакомился с ними обеими, еще когда Марта была маленькой девочкой. Родня у них есть, только очень дальняя.
Старожил покачал головой. Слишком уж хорошо.
— А муж Марты?
Карн нахмурился:
— Было плохо слышно, и я не все понял. Кажется, он ветеран, лежит в какой-то больнице и вряд ли поправится.
— Дети есть?
Карн нахмурился еще больше:
— Я спросил, но нас плохо соединили, и вмешалась телефонистка. Расслышал только, что кому-то «лучше в пансионат».
— Значит, муж не ветеран, — констатировал Старожил. — А то бы она получала наличными и на себя, и на детей. Значит, родилась где-то между войнами. Это как раз хорошо. А то Имолин нам устроит, если сюда приедет какая-нибудь молодая женщина, которая вот-вот овдовеет.
Карн снова нахмурился и подошел к окну. Его ранчо — прекрасное место для детей. Может быть, если Марта будет хорошо работать, он ей это предложит. Тогда она вряд ли уволится.
— Спросил, умеет ли она готовить?
Карн уклонился от ответа. Он не стал спрашивать о ее кулинарных способностях.
— Между прочим, — ушел он от важного вопроса, — док сказал, что они много читают. Им необязательно жить поблизости от города. Я ему сказал, что у нас плохо показывает телевизор.
— Тогда тебе надо им телеграфировать. — Сомнения Старожила развеялись, он был готов заключить сделку. — Вдруг они еще куда-нибудь написали. Надо сейчас же отправить телеграмму.
— Я должен быть на заседании ассоциации.
— Значит, я сам отправлю. А потом поеду в город, куплю билеты на поезд и пошлю им. Давай мне письмо.
Карн вышел. Старожил посмотрел ему вслед и покачал головой. Куда годится, что такой красивый парень, как Карн Карсон, связался с такой, как эта Имолин? А теперь ее уже никому не сбагришь.
Старожил принялся за чтение письма, но строчки сливались. Лучше взять лупу старой миссис Карсон.
Но сначала надо посмотреть на фотографию Марты.
Он так и сделал, затем взял лупу. Нахмурился и отложил ее в сторону. А потом хохотнул. Да это же сцена из спектакля, подумал он. Марта так и не сумела отрезать от фотографии изображения всех остальных. Вон тот парень у нее за спиной загримирован под провинциала. И она тоже.
Старожил читал и перечитывал письмо. Вот бедняжечка. Вконец отчаялась. Потом он повернулся и посмотрел на холм, где за деревьями скрывался большой дом.
— Имолин, — сказал он, — думаю, теперь ты получишь по заслугам.
Старожил продиктовал по телефону телеграмму для Марты Махони, потом нашел у миссис Карсон бумагу получше и принялся сочинять письмо. Он извел все листы, пока добился желаемого результата. После этого нашел фотографии дома на ранчо, вложил их в конверт, сел в «бьюик» и поехал к Карну. Ему понадобятся деньги.
Марта смотрела на список, но вместо него видела письмо. Она пыталась представить ранчо Карсона, вообразить, как Карн Карсон читает ее послание. Старик, подумала она, по крайней мере лет сорока пяти, может, старше. Почему-то он казался ей лысым и с моржовыми усами.
— Что-то не так со списком? — Теперь в комнате было тепло, и миссис Хогарт могла встать.
— Нет, думаю, я кое-что заменю. Может, мне стоит перекусить перед уходом?
— Остался суп, давай разогрею.
Почему-то сегодня еда показалась безвкусной. Тревога — плохая приправа. Но ей придется притвориться.
С Марты чуть не слетело всякое притворство, когда послышались шаги и стук в дверь.
— Телефон, — пронзительно закричал сын хозяина дома. — Это «Вестерн юнион», — добавил он с важным видом.
Марта чуть не свалилась с лестницы. Внизу она взяла себя в руки и кинулась к телефону.
На обратном пути девушка словно летела по воздуху, не чувствуя под ногами ступенек.
— Мам… — Ее глаза стали такими круглыми и черными, а лицо таким бледным, что миссис Хогарт испугалась. — Это от него, то есть он… Мы… то есть я… то есть… — Вдруг она расплакалась. — Он такой замечательный. Пришлет нам билеты на поезд и деньги.
Постепенно Марта все рассказала миссис Хогарт. Та удивилась ее внезапным слезам.
— Он сказал…
— Кто, дорогая?
— Карн Карсон, у которого я буду вести хозяйство. Там высоко, сухо, и ты можешь лежать на солнышке и набирать вес.
— Значит, это улажено. А что сказал Карн Карсон и как он это сказал?
— Он протелеграфировал. В первой строчке говорится: «Перестаньте волноваться и начинайте укладывать вещи». Мам, я и не думала, что из письма можно понять, как я беспокоюсь. И это было до того, как Макгуайр узнал, что во всем виноват Уинди, а не я…
— Продолжай. Мне приходило в голову, что ты боишься увольнения. Думаю, нам для твоего Уинди надо сварить супчик и добавить туда цианида. Но насчет твоей телеграммы…
— Там говорилось, что мы — это именно то, что ему надо, серьезная, разумная женщина, которая не гоняется за мужьями…
— Марта, дорогая, так ты написала о муже?
— Мам, мне пришлось. Когда мы приедем и произведем хорошее впечатление, я скажу ему правду.
Миссис Хогарт над этим немного подумала и кивнула. А потом не торопясь наклонилась и включила газ на полную мощность:
— Теперь можем греться до самого отъезда. Дайка мне список продуктов, которые надо купить.
— Не трать все деньги. Мне понадобится несколько домашних платьев.
— Два. Там я за несколько дней окрепну и сошью еще.
Марта выбежала под нескончаемый ливень, впервые за несколько месяцев чувствуя себя счастливой. Ей повезло именно из-за мужа, думала она, бегая по городу.
— Ти Джей, — сказала она человеку, которого сама выдумала, — я тебя просто обожаю.
А потом она подумала о Карсоне и его словах: «охотницы за мужьями». Бедняга, должно быть, женщины, мечтавшие выйти замуж за него, не давали ему покоя. Ну, она скоро об этом позаботится. И может быть, после того, как мама перестанет оплакивать отчима…
Марта заставила себя остановиться. Так она потеряет работу, не успев ее получить.
Продавщица в магазине встревоженно покачала головой. У девушки совсем нет вкуса. Современные домашние платья шили так, чтобы они были к лицу домохозяйкам. А из этой девушки, румяной, темноглазой, с короткими черными кудрями, можно было сделать настоящую красавицу. Но она выбрала жуткие платья, которые не покупали целую вечность.
Марта вернулась домой нагруженная свертками:
— Мам, херес и еще напиток из взбитых яиц с сахаром и ромом. До чего же хорошо не бояться купить то, что прописал врач.
Она примерила одно из платьев, пока мис-6нс Хогарт пила напиток. Та смеялась так, что чуть не
