разбавила его брызнувшими из глаз слезами.
— Тебе вовсе не обязательно так ужасно выглядеть, — запротестовала она.
Марта вертелась перед ней в серо-зеленом платье со слишком низкой талией и слишком высоким воротом. В этот момент пришел врач. Он озадаченно посмотрел на Марту и заговорил с ними серьезным тоном.
— Мне позвонил некий мистер Карсон по междугороднему, — начал он. Марта затаила дыхание. — Он хотел узнать, не тяжело ли вам ехать на поезде. Если да, он кого-нибудь за вами пришлет.
— Он… что? — в один голос воскликнули они.
— Кажется, его мать умерла два года назад. Он очень заботливый. Кажется, миссис Хогарт, он думает, что вы в преклонном возрасте.
Марта испуганно посмотрела на мать. До болезни миссис Хогарт выглядела гораздо моложе своих тридцати девяти лет. Если Марта покажется хозяину старше своей матери, у мистера Карсона от арифметики не сойдутся концы с концами.
Врач заявил, что у мистера Карсона очень приятный голос и он производит впечатление образованного человека. После этого врач повернулся к Марте:
— Я дал тебе хорошую рекомендацию, Марта. Я сказал, что знаком с тобой много лет и мне известны свойственные тебе трудолюбие и абсолютная честность. Уверен, работу ты получишь, я еще гордиться тобой буду. Вот только одна вещь. — Он заколебался, нахмурив брови. — Кажется, мистер Карсон думает, что ты замужем.
Марта оцепенела. Если врач рассказал ему…
— Полагаю, — медленно продолжил он, — это потому, что у вас с мамой разные фамилии. Я хотел его поправить, но было плохо слышно, и мне осталось только прокричать, что никакой муж не помешает тебе выполнять свои обязанности.
— О-ох, — облегченно выдохнула Марта.
В Палм-Спрингсе Имолин загорала у бассейна, лежа на белом песке.
— Именно так, как надо, — с горечью пробормотала хозяйка дома, глядя на нее из окна гостиной.
— Кому надо, нам или ей? — пробормотал в ответ ее муж. — Почему она не может приезжать к тебе в мертвый сезон?
— В это время года Карн занят на ранчо.
— Тогда зачем селить ее в комнату за двадцать пять долларов в сутки?
— Если я дам ей комнату подешевле, она вообще никогда не уедет. Почувствует себя членом семьи.
— Так что же она не выйдет за этого Карна? Торчит у нас год за годом.
Хозяйка, задумавшись, покачала головой. Если Имолин, наконец, выйдет замуж за Карна, они наверняка ее больше не увидят. Но как это сделать?
Она быстро вышла из дому, но к Имолин подошла медленным шагом.
— Новости из дома? — весело спросила она. — А, письмо от Карна?
Имолин перевернулась, жмурясь на солнышке:
— Нет, от мамы. Чудесные новости. Последняя экономка Карна оптом покупает столовый херес.
— Имолин, дорогая, что же в этом такого чудесного?
Имолин села и обхватила руками, покрытыми золотистым загаром, колени такого же оттенка.
— Стратегия, дорогая. Моя цель, можно сказать, миссия — сделать милого мальчика таким несчастным, что он должен, женившись на мне, предоставить жене самой иметь дело со слугами и их проблемами.
— Миссия?
— Угу. Когда к нему нанимается хорошая экономка, а особенно если она хорошо готовит, я так отравляю ей жизнь, что она уезжает. А если он нанимает никуда не годную, я отправляюсь отдыхать, а он пусть страдает. Видишь ли, тогда он ходит в гости ко мне домой, а мама суетится, пытаясь ему угодить, и демонстрирует, как это замечательно, когда в доме есть женщина.
Жаль, что я не знаю хороших кухарок, подумала хозяйка дома, а то бы отправила ее на ранчо Карсона да еще приплатила бы ей. Это обошлось бы нам дешевле, чем Имолин в качестве гостьи.
— А Карн на это клюет?
— Да нет, конечно. Он такой недотепа, поэтому-то я и хочу за него замуж. Я смогу из него веревки вить и делать абсолютно все, что захочу.
Гм-м, подумала хозяйка дома, повернувшись к ней спиной, все, кроме как повести его к алтарю.
— А этим летом, — сказала Имолин ей вслед, — я собираюсь покончить с этими глупостями. Выйду за него в разгар сбора урожая. Он становится в это время глупее обычного.
Глава 3
Марта и ее мать все выходные лихорадочно укладывали вещи. Их спешка казалась смешной им самим. Миссис Хогарт напомнила Марте, что ей придется о своем уходе предупредить за две недели.
— Или найти себе замену, — задумчиво сказала Марта. — Или, — добавила она, — заставить Уинди меня уволить. — Всего одна славная битва, и он больше никогда не посмеет ее угнетать. — Ти Джей, — обратилась она к своему вымышленному мужу, — это самое лучшее решение. Но лучше всего тебе было бы ожить и задать трепку этому Уинди.
Ей так понравилась эта мысль, что девушка расслабилась и заснула. Так сладко она не спала уже несколько месяцев. Столько же проспала и миссис Хогарт, у которой свалилась гора с плеч. Они обе спали так долго, что Марта опоздала на работу на целый час.
Она вошла с веселым видом, улыбаясь Табите, которая сидела с побледневшим лицом. Она весело улыбнулась Уинтропу, который стоял с часами в руках.
— Полагаю, у вас найдется хорошее объяснение подобному опозданию, — зловеще начал он.
— Прекрасное объяснение, — ответила она. — Я ворочалась.
— Вы… что? — рявкнул он.
— Ворочалась в кровати. Вам не понять. Вы никогда не расслабляетесь. Но поверьте, сладкий сон…
— Молодая женщина, — напыщенно сказал Уинтроп, — вы слишком много ворочались. Вы уволены.
— О! — Марта подняла взгляд и округлила глаза. — Вы хотите сказать, что нашли мне замену?
— Разумеется. Табита, выпиши ей чек на две недели вперед. В полдень место мисс Махони займет моя племянница.
Табита начала возражать, но Марта ее успокоила жестом. Она посмотрела на Уинтропа и вспомнила все замечательные реплики, которые отрепетировала по дороге в типографию.
Затем она тихо произнесла:
— Да ведь ты боишься, а, Уинди? Потому так и шумишь, как ребенок на кладбище. Но это тебе все равно не поможет, Уинди.
Табита встревоженно наблюдала за Уинтропом:
— Марта, он не может тебя уволить. Макгуайр этого не потерпит.
— Знаю. Но эта работа больше нужна ему, чем мне. Я собиралась предупредить о своем уходе сегодня утром. И мне не нужен чек, Табита. Я от него получила нечто гораздо более ценное.
— Нервотрепку, — проворчала Табита.
— Урок человеческого поведения. В следующий раз, когда ко мне кто-нибудь станет придираться, я пойму, что это от страха.
Уинтроп задыхался от гнева. Он резко повернулся и пошел к владельцу типографии, чтобы рассказать ему обо всем.
— Думаю, ты своего добилась, — задумчиво сказала Табита. — Почему этот олух больше орет, чем
