зачарованности:
— Ты стараешься меня запугать.
Он хихикнул и сжал ее руку:
— Не беспокойся о них. Я рядом.
Кровь бурлила в жилах Мэдди, но она выпрямилась и непринужденно огляделась. Кто-нибудь слышал их разговор? Видел ли кто-нибудь, как она покраснела?
Он повернул ее к себе лицом:
— И я намерен удерживать тебя рядом сегодня ночью как можно крепче.
Ее грудь налилась, соски покалывало, Мэдди едва переводила дыхание. Джек откровенно соблазнял ее — здесь, в присутствии сотен людей. И чем дольше она его слушала, тем беспечнее себя чувствовала.
От танца, музыки и очарования Джека она казалась себе легкомысленной.
— Я… Я не знаю…
Джек решительно вывел Мэдди на балкон через стеклянные двери. Он встал к ней лицом и большими ладонями взял за плечи, буравя ее взглядом.
— Меньше всего я хочу, — искренне произнес он, — чтобы ты делала нечто тебе неприятное. — Его взгляд из-под полуопущенных век упал на ее губы. — Так что если тебе неприятно… — Он намеренно неторопливо наклонил голову и легко коснулся губами ее рта. — Даже чуть-чуть… — Он снова коснулся губами ее губ и крепче сжал ее плечи. — Я всегда могу отступить.
Нервы Мэдди были на пределе. Ей не хватало воздуха. Ее сердце так бешено колотилось в груди, что он наверняка слышал его биение.
Она согласилась провести с ним ночь. Она не может отказаться от данного слова, хотя не знает, хватит ли у нее смелости идти вперед. Она чувствовала себя маленькой и незначительной, как в тот день, когда они вдвоем вошли в сарай для стрижки овец. Джек превосходил всех знакомых ей мужчин. А она, несмотря на принятое решение, оставалась лишь Мэдди.
А Мэдди не была совершенством.
Но когда он притянул ее к себе и собственнически припал к ее губам, восхитительные и неповторимые ощущения пронзили ее тело и она полностью сдалась.
Через двадцать минут Джек и Мэдди приехали в отель.
Во время поездки в такси Джек держал ее за руку, а она болтала о том, как наслаждалась вечером. Несмотря на слова обещания, данные на балконе, она явно нервничала.
Мэдди горожанка, ей двадцать пять лет. У нее наверняка были любовники.
Может ли она быть девственницей?
Оказавшись в номере люкс, она прошла в центр комнаты и повернулась к нему лицом, высоко упершись руками в бока. Подол ее платья всколыхнулся и опустился вокруг тонких лодыжек.
— Ты обычно останавливаешься здесь, когда приезжаешь на праздник?
— Всегда.
Хотя не в этой комнате. Джек уже три года не был в Кланси. Он вообще редко где бывал. Уезжая из Лидибрука, он чувствовал раздражение, ощущал себя не в своей тарелке. Казалось, дом был единственным местом, где он забывал о постоянном сожалении, которое его тяготило.
Потирая подбородок, Джек подошел к стойке с напитками.
Незачем позволять себе думать о таких вещах. Он любил свою жену. И где бы она сейчас ни была, она наверняка знает об этом. Долго и тщательно он размышлял о своих чувствах к Мэдисон Тайлер. Черт побери, он чересчур долго о них размышлял.
Однако он был счастлив от принятого решения. Он хотел провести ночь с Мэдди. Он лишь сожалел, что вместе они пробудут так недолго.
С верхней полки стойки он взял бокалы для вина.
— Ты пей, — сказала Мэдди, — а я не буду.
Джек отставил бокалы в сторону. Не желает он пить. Он жаждет овладеть Мэдди.
Они теряют каждую драгоценную минуту, разговаривая о пустяках.
Он решительно пошел в ее сторону, развязывая галстук-бабочку. Когда Мэдди округлила глаза и молчаливо вздохнула, отчего ее роскошная грудь приподнялась и опустилась, Джек замедлил шаг.
Какого черта она так испугалась? Неужели она решила, что он возьмет ее силой? Он не из таких.
Он был на расстоянии вытянутой руки от нее, когда она повернулась на каблуках и посмотрела на огни ночного города в окно во всю стену.
— Интересно, увижу ли я сегодня огни Мин-Мин, — сказала она. — Ты говорил, они постоянно появляются в этих местах.
Джек потер затылок. Инстинктивно он понимал, что Мэдди жаждет быть вместе с ним. Так почему она медлит?
Снова надев пиджак, Джек уперся руками в бока. Было два способа разрешить сложившуюся ситуацию: либо медленно и последовательно, либо довести Мэдди до точки кипения, когда все разрешится само.
Подойдя, он встал к ней лицом, блокируя вид города, и коснулся губами холодных костяшек ее пальцев.
— Чего бы ты ни боялась, Мэдди, поверь мне, тебе нечего опасаться.
Джек говорил абсолютно искренне. Ни за что на свете он не посмел бы ее обидеть. Он не желал никому причинять страдания, осознанно или неосознанно.
Она прикусила нижнюю губу, и Джек нахмурился. Когда она вздохнула и наконец кивнула, он облегченно улыбнулся и тоже кивнул. В то же самое время его взгляд упал на ее губы. Губы, которые он никогда не сможет забыть.
Он принялся целовать Мэдди, сильными руками лаская ее талию и грудь. Запустив большие пальцы в лиф ее платья, он стал поглаживать ее соски, целуя все откровеннее.
Джек неохотно прервал поцелуй. Мэдди стояла с закрытыми глазами, учащенно дыша. Подхватив на руки, он понес ее в спальню.
В комнате было темно, сквозь открытые раздвижные двери проникал прохладный бриз. Стоя в сумраке, Джек едва замечал серебристый свет луны, почти не слышал ночного пения цикад и слабого шелеста листьев. Поставив Мэдди, он расстегнул рубашку, затем подошел ближе, чтобы найти молнию на ее платье. Их страстные взгляды встретились, Джек потянул молнию вниз.
Он почувствовал, как она слегка вздрогнула, когда он спустил одну, затем другую бретели ее платья, которое соскользнуло вниз и воздушным каскадом упало к ее ногам. Жадно, но неторопливо Джек оглядел ее тело с кожей цвета фарфора, полные груди, ярко-красные трусики, длинные белые ноги в сексуальных туфлях на высоких каблуках. Он глубоко вздохнул, затем пристально посмотрел на ее волосы.
— Распусти их.
Мэдди медлила всего мгновение, прежде чем поднять руки к голове и вынуть из волос шпильки. Волосы каскадом упали вокруг ее лица, но она не стала вынимать из них все шпильки. Она смотрела на Джека, словно ожидая его следующего шага или одобрения.
Приподняв руками ее волосы, он коснулся языком пульсирующей жилки на ее шее. Мэдди ахнула и обмякла, а он схватил ее за предплечья, чтобы она не упала.
Осторожно усадив ее на край кровати, он пытливо посмотрел на ее чувственное тело. Взглянув на мерцающую прядь волос, спускающуюся по ее плечу, он начал раздеваться. Затем он встал на колени и разул Мэдди.
Слушая ее прерывистое дыхание, вдыхая аромат ее духов, он закрыл глаза и стал неторопливо покрывать страстными поцелуями ее лодыжки, бедра…
Он почувствовал под губами шероховатость. Похоже на рубец. Нахмурившись, он вскочил и включил освещение. Боже правый!
— Мэдди, что это?
Вопрос застрял у него в горле.
На ее бедрах было множество белых прямых и рваных шрамов. Он почувствовал, что сердце
