— Пусть Дэвид Бертон только попробует что-нибудь сказать о моем платье! — пробормотала она.
— Ты что-то сказала, Грейси? Грейс покачала головой.
— Ничего, тетя Хетти.
Грейс снова взглянула на себя в зеркало. Выглядит она превосходно — и к черту Грега с его снобистскими замашками!
Еще одна деталь ее туалета, всегда возмущавшая Грега: простенькие сережки, подарок тети по случаю окончания школы. Грег запрещал Грейс носить эти серьги и взамен задаривал дорогими украшениями — но все они, даже обручальные кольца, давно у кредиторов…
— Я всегда считала, что светлые тона тебе идут, — заметила Хетти. — И как ты хорошо придумала подобрать волосы наверх! Вид у тебя по-настоящему утонченный.
Грейс невольно поморщилась. Она ненавидела слово «утонченный» — слишком часто его употреблял Грег. В другое время она, может быть, и не заметила бы — но сейчас ее все раздражало, и в груди все туже и туже сжимался какой-то узел. Грейс могла только надеяться, что страшится предстоящей встречи с сэром Эдмундом, а не…
А не чего-нибудь еще.
В дверь громко постучали. Сердце Грейс затрепетало, словно птичка в силке.
— Наверное, это Дэвид! — И Хетти поспешила к дверям.
— Какая неожиданность… — саркастически пробормотала Грейс.
— Ровно восемь. Какая точность! — продолжала восторгаться Хетти.
— Точен, как палач.
— Что ты сказала, дорогая?
— Да ничего. Неважно.
Хетти пожала плечами и открыла дверь.
— Вы как раз вовремя… Боже мой! — Она всплеснула руками. — Вы прекрасно выглядите!
— Спасибо, Хетти.
Глубокий голос отдался в ушах Грейс гулким эхом, словно звон колокола. Грейс, обернувшись к зеркалу, возилась с выбившейся из прически прядью — решала, подколоть ли ее к остальным или оставить так. Пожалуй, так красивее… но, с другой стороны, зря, что ли, она причесывалась? По совести сказать, на прическу ей сейчас было наплевать — просто не хотелось поворачиваться лицом к мистеру Красавчику.
— Добрый вечер, миссис Бенедикт.
— Вы что, все еще называете друг друга по фамилиям? — изумилась Хетти. — Грейс, это Дейв. Дейв, это Грейс. Будьте знакомы и ведите себя как знакомые. А я вас оставляю.
Не смей! — мысленно взмолилась Грейс. Но тетушка Хетти никогда не умела читать мысли; шаги ее скоро затихли в коридоре.
Грейс вцепилась в собственные наручные часы, словно утопающий в соломинку. Что, если их снять? Что, если не снимать? А что, если…
— Добрый вечер… Грейс.
Услышав из его уст свое имя, Грейс вздрогнула от странного предвкушения — но тут же строго одернула себя: нечего распускаться! Он грязный шантажист, он использует ее в своих целях, и к пустым любезностям его надо относиться так, как они того заслуживают!
- Вижу, вы уже готовы, — продолжал он. — Какое у вас… необычное платье.
- Это уж точно! — резко ответила она: перед глазами встало искаженное презрительной гримасой лицо Грега. — Хотите сказать, у меня нет вкуса? Так не стесняйтесь! Что поделать — какая я есть, такая есть!
Наступила тишина, нарушаемая лишь воем ветра за окном.
— «Хороший вкус — враг творчества», — изрек наконец Дейв. Грейс нахмурилась, не понимая. — Пабло Пикассо. Думаю, в творчестве этот парень разбирался.
Что он хочет сказать? Что у нее и в самом деле плохой вкус? Оскорбить хочет — или похвалить ее творческую натуру?
Готовая ответить резкостью, она обернулась… и приготовленные слова застыли на языке. Тщетно было бы отрицать правду: она прекрасно понимала, почему при одном взгляде на этого мужчину ее тетя всплеснула руками и воскликнула: «Боже мой!»
«Боже мой!» — это еще слабо сказано.
Дейв стоял перед ней, сногсшибательно красивый, в строгом черном смокинге на широких плечах и в черных брюках, плотно обтягивающих сильные мускулистые ноги. Гордая осанка дышала спокойным достоинством, а руки, засунутые в карманы, придавали ему какую-то элегантную небрежность, от которой глупое сердце Грейс забилось вдвое быстрее. Страшась того, что еще ей предстоит увидеть, она неохотно подняла взгляд к его лицу — и мгновенно утонула в полночных глазах.
Едкая горечь охватила душу Грейс. Как он смеет гипнотизировать ее взглядом? Чего надеется добиться, пробуждая в ней грубую чувственность? Ну нет, ничего у него не выйдет! Он бессердечный Стервятник, и поддаться чарам подобного человека — значит слишком низко себя ценить!
Несколько бесконечно долгих мгновений тянулось молчание. Наконец губы Дэвида изогнулись в странной, безрадостной улыбке.
- Почему бы не сказать просто «спасибо, Дейв»? — подсказал он.
- Не знаю, за что благодарить, — резко ответила Грейс.
Улыбка его угасла. Он шагнул вперед.
- Я сказал, что вы прекрасно выглядите.
- Нет, вы указали, что платье у меня необычное и Пикассо оно бы понравилось. Знаю, что Пикассо гений, но мне его стиль не близок. Догадываюсь, что вам его картины нравятся, но я предпочитаю светлое, радостное искусство! Так что, на мой взгляд, вы меня оскорбили.
Дейв устало покачал головой.
— Знаете, если я скажу, что вы — прекраснейшая из смертных, вы и здесь найдете на что обидеться. — Несколькими широкими шагами он пересек спальню, взял Грейс под руку и повел к дверям. — Уже поздно, Грейс, а вам предстоит нелегкое дело.
— Это точно, Дейв, — сладким голосом откликнулась она, — мне предстоит отправиться с вами на бал.
Ежегодный Зимний бал был в самом разгаре. Свечи в огромных канделябрах освещали просторный зал мягким романтическим светом. Столы вдоль стен ломились от угощения, а посреди зала кружились под музыку пары. За последние два часа Дейв укрепил старые связи и завел новые полезные знакомства — прежде всего с членами правления корпорации «Бенедикт Лимитед»: он улыбался, смеялся, вел светские разговоры о политике и об искусстве… и чувствовал себя последним негодяем.
Он обманывает Грейс, а она об этом не подозревает. Но Грейс никогда не согласилась бы ему помочь, если бы знала о его истинных намерениях.
Дейв не держал Грейс на коротком поводке, но время от времени бросал взгляд в ее сторону. Она держалась возле стола с закусками, но ничего не ела. Дейв мысленно выругался. Кажется ему или она и вправду похудела за эти три дня? Что она вообще ела, если не считать вчерашних оладий? Да, Бертон, умеешь ты налаживать отношения — эта женщина скорее умрет с голоду, чем поужинает с тобой!
Сэр Эдмунд Бенедикг пока не появлялся. Тем не менее Дейв провел время с пользой — Майлз Дерси и Гидеон Мэттер представили его еще одному члену правления, и теперь Дейв не сомневался: все трое на его стороне. Теперь, даже если ему не удастся наладить личный контакт с упрямым стариком, — так или иначе своего он добьется.
Прислонившись к мраморной колонне, Дейв рассеянно следил за танцующими. Оркестр заиграл танго; фигура в розовом платье привлекла взор Дейва. Грейс танцевала — танцевала с каким-то красавчиком, смотревшим на нее, как подумалось Дейву, совершенно телячьими глазами.
Задумчиво поджав губы, Дейв наблюдал за этой парой. Грейс танцевала прекрасно — ни разу не спутала шаг, не сбилась с ритма. Гибкая фигурка ее клонилась взад и вперед в такт музыке, пышная юбка облегала стройные ноги нежным розовым облачком. Дейву вдруг стало жарко. Черт побери, платье-то полупрозрачное! Юбка почти ничего не оставляет на долю воображения. Зачем она надела эту проклятую
