— Спасибо.
Не поднимая головы, Лесли прошла мимо Аманды. Но через три шага остановилась и обернулась.
— Прости, Аманда, — сказала она дрожащим голосом. — Я не знала, что вы вместе. Если бы я знала…
Аманда вздохнула.
— Я сама не знаю, что теперь делать. — Она горько усмехнулась. — Представляешь, на днях он сделал мне предложение…
— О, Аманда… Мне очень жаль… — пробормотала Лесли и, чтобы не расплакаться у нее на глазах, быстро пошла к лестнице.
Подлец, вертелось в ее голове. Даже не соизволил прийти к ней, чтобы объясниться. А каково было Аманде? Подлец. И почему она полюбила этого подлеца, а не благородного, чуткого Фатиха?
Но теперь все кончено. Теперь она уже никого не полюбит.
Незаметно она оказалась на автобусной остановке.
— Вы в Панджим? — услышала она голос за спиной и обернулась.
Перед ней стояли три буддийских монаха в темно-вишневых юбках и желтых жилетах. Все трое тепло улыбались ей.
— Да, — тускло ответила она. — В Панджим… Куда угодно…
— Не волнуйтесь, — сказал один из них, который был намного старше других, с красивым, спокойным лицом и добрыми, насмешливыми глазами. — Автобус прибудет через пять минут. И мои ребята помогут вам в дороге, куда бы вы ни ехали.
Лесли невольно улыбнулась.
— Спасибо.
Ах, если бы она только знала, куда она едет!
Разговорившись в автобусе с монахами, Лесли узнала, что в Гималаях есть городок под названием Дхарамсала, где живут беженцы из Тибета, много буддийских монастырей и очень красиво, и что монахи направляются именно туда. Пожилой монах, с которым они простились у автобуса, оказался их учителем — достопочтенным ламой Цевонг-римпоче, который переезжает из монастыря в монастырь и дает учения. В компании приятных, заботливых, улыбчивых монахов Лесли почувствовала себя под защитой. Сердце продолжало ныть от боли и безнадежности, но теперь ей хотелось верить, что от этой боли есть лекарство.
Итак, она решила, что поедет в Дхарамсалу. Может, молитвы и медитации помогут ей забыть о несчастливой любви?
Приехав в Дхарамсалу, она с помощью монахов сняла комнату в гостинице и, начиная со следующего дня, стала посещать курсы йоги по утрам, лекции по буддизму в полдень и классы медитации по вечерам.
Прошло десять дней. Лесли узнала, что, контролируя дыхание, можно научиться управлять эмоциями, что, концентрируясь на одном объекте, можно освободить голову от беспокоящих мыслей. Она также узнала, что силой искренней молитвы можно обрести покой и любовь в своем сердце.
И еще она узнала, что без Эвана ей не хочется жить. Сидя в позе лотоса или глядя на пламя горящей свечи, считая вдохи и выдохи или бормоча мантры, она беспрерывно помнила о нем. А когда воздевала руки к небу и молилась, она молилась только о том, чтобы снова увидеть его, снова прильнуть к его груди, снова ощутить на губах сладостный огонь его поцелуя.
Может, ей придется ждать до следующей жизни? О, как ей хотелось, чтобы у нее хватило на это мужества и сил!
Ее друзья-монахи навещали ее, и только в их теплой компании она иногда отвлекалась от мыслей об Эване. Она также часто вспоминала Жан-Поля и Фатиха и не могла себе простить, что уехала, не попрощавшись с ними.
Однажды вечером, вернувшись в гостиницу, она приняла душ, улеглась в постель и принялась читать буддийский трактат, когда послышался стук в дверь. Стук, имитирующий сердцебиение. Так постучал к ней однажды Эван, когда они прибыли в «Хусиенду».
С замершим сердцем она подошла к двери и открыла. На пороге стоял он. Его лицо было бледным и изможденным. Взъерошенные волосы выбивались из-под кепки. Небритые щеки были слегка впалыми, губы — плотно сжатыми. И только черные глаза блестели и казались необыкновенно ясными. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
— Привет, Мария… — наконец тихо сказал он.
Лесли показалось, что сквозь ее тело прошел мощный заряд тока. Сердце на миг остановилось, а потом забилось, как птица в клетке. Это происходит наяву, или она бредит?
— Эван? — беспомощно прошептала она. — Как…
— Нам нужно поговорить, Мария, — решительно сказал он. — Можно мне войти?
Она поняла, что для того, чтобы постичь искусство самообладания, ей нужно еще очень много работать…
— О чем поговорить, Эван? О кокосовой роще? — спросила она, чувствуя, как боль заставила ее голос задрожать.
— Да. О кокосовой роще. Разреши мне войти.
— Не думаю, что мне хочется об этом слышать. Лучше скажи, когда вы с Амандой собираетесь пожениться? Или из-за меня все сорвалось? И поэтому ты здесь?
— Мария, о чем ты?
Его глаза выражали искреннее недоумение. Но Лесли хорошо помнила, как эти глаза умеют лгать.
— О кокосовой роще, — отрезала она жестко.
— Мария, я должен объяснить тебе все, — настаивал он.
— Я уже все знаю.
— Нет не все! Не все, девочка! — горячо выкрикнул он и попытался поймать ее руку.
Но она резко отдернула ее. Зачем он нашел ее? Чтобы извести воспоминаниями? И все же она не нашла в себе сил не впустить его. Он вошел, бросил кепку на кровать, а потом сел сам.
— Мария, так нельзя. Я чуть не сошел с ума, когда узнал, что ты уехала. О, Мария, я никого так не любил, как тебя…
Она стояла и в упор смотрела на него. Он поймал ее за руку, потянул и заставил сесть рядом.
— Я слышала все это однажды. И это оказалось ложью…
— Нет, Мария! Выслушай меня! Я собирался рассказать тебе все в тот день… Но она отправила меня в Панджим за идиотскими батарейками. А ты сбежала. О, Мария, пойми, я просто боялся рассказывать тебе о том, что было в кокосовой роще… Черт! — Он схватился за голову. — Она встретила меня на дороге, когда я шел на пляж. Я надеялся, что найду на пляже тебя. А тут она. Стала говорить мне о любви… Я не хотел обижать ее, сказал…
— Я знаю. Ты сказал, что ничего не понимаешь. Я была в роще, Эван.
— Правда? Значит, ты все слышала? — В его глазах мелькнула надежда. — Значит, ты помнишь, что когда она попыталась поцеловать меня, я сказал ей, что не смогу полюбить ее?
В ее глазах стояли слезы, но она умудрилась улыбнулась. Конечно, она верила ему. Она снова верила ему и ничего не могла с этим поделать.
— Тогда почему ты соврал мне в то утро? Почему сказал, что вообще не был в роще? — спросила она, и с ее ресниц соскользнули две крупные капли.
Он обнял ее и притянул к себе.
— Любимая… Я соврал, потому что я трус. Потому что боялся потерять тебя. Но поверь, я никогда никого так не любил, как люблю тебя. И я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Лесли показалось, что она в очередной раз сходит с ума. И на этот раз окончательно и бесповоротно. Она сморгнула последние слезинки с ресниц и протянула ему губы.
— Я знаю.
И снова поцелуй растопил лед в их сердцах. И только когда он оторвался от ее губ, у Лесли появились вопросы.
