— Ты свихнулся? — спросил Кирюша.
— А что ещё делать? Ляжем спать, — поддержал меня Никодимыч. — На море люди спят и во время качки.
— Вы что? — пробормотала Инна. — Я не засну, пока это что-то бегает вокруг и ломится сюда. И я не маленький ребёнок, чтобы меня укачивали, как в люльке, — засмеялась она почти истерически.
Эта дьяволица отчаянно трусила, а мне было смешно:
— Но что мы можем сделать?
— Подождём, пока уйдёт, — слишком уверенно ответил Кирюша не слишком твёрдым голосом.
Тем временем Инна стала выбираться из-за стола. Мы удивлённо посмотрели на неё, она пожала плечами:
— Мне нужно в туалет.
Туалет был крохотным помещением за дверцей сразу справа от стола. Инна вошла туда, и сразу же произошло несколько событий: мощный удар, её крик, погас свет, она пулей вылетела оттуда, упала на стол и заплакала. Я шагнул в туалет и при свете мобилки увидел в металлической стене — с несколькими слоями утеплителя — три большие дыры, в каждую из них вошли бы два пальца. Никодимыч, заглянувший через моё плечо, оттащил меня назад и тут же запер дверь:
— Это уже не шутки. Он не поранил тебя, Инночка?
— Нет, но я уронила телефон, — всхлипнула Инна, размазывая по щекам чёрные слёзы. Однако тут же опомнилась и торопливо вытерла их платком. — Оно грохнуло в стену и пробило её,
— Пробило стену?! — Кирюша потянулся к ручке двери туалета.
— Лучше не входи туда, — предупредил Никодимыч. — Если оно пробьёт стену до конца, то деревянную дверь вышибет мгновенно.
Мы в который раз переглянулись.
— Отличное место, — сердито сказала Инна. — Этот охранник — маньяк.
— Наверное, он не знал, — я сделал вид, что утешаю, хотя наслаждался её страхом от души.
— Такое чудовище бродит рядом с мотелем, а он не знает? Нужно позвонить ему!
— Телефон, — растерянно произнёс Никодимыч. — Я оставил в машине, на заднем сидении.
— И я, — буркнул Кирюша. — В бардачке.
— А у меня с собой, — похвалился я.
Никодимыч выхватил мою мобилку и ругнулся:
— Батарейка разряжена! Что мы за ослы?!
— Зарядим от аккумулятора.
— Ты видишь, что свет не горит?
Мы пошарили в поисках розетки, нашли одну рядом с лампой, но напряжения не было. Однако и 'оно' больше не трогало прицеп. Было тихо, мы слышали собственное дыхание.
— И что теперь? — спросил Кирюша. — Может, я пойду к мотелю?
— Как? А этот зверь?
— Его не слышно. Побегу по дороге.
— А оно за тобой. Ну, делай, как знаешь.
Мы были слишком растерянны, чтобы рассуждать разумно. Можно было достать мобилку Инны. Даже если она разбита, можно было использовать её батарейку. Но всем казалось опасным открыть туалет. И в то же время никто не удержал Кирилла.
Подождав подольше и решив, что 'оно' ушло, он открыл дверь и выскочил наружу. Никодимыч быстро запер за ним и упал на сидение, держась за сердце. Нам оставалось только ждать. Некоторое время ничего не происходило. Потом мы услышали отдалённые крики Кирюши. Затем зловещую тишину. И вдруг — стук в дверь.
Пока позади меня охали Никодимыч и Инна, я убедился, что стучит не 'оно', а он, и втащил его внутрь. А дверь запер. Мои руки и свитер были в крови. У Кирилла оказался разбит нос, кровь залила ему грудь рубашки. Одежда в дырах, одна брючина разорвана снизу доверху.
— Ничего, ничего, — приговаривал Никодимыч, перевязывая его полотенцем, пока Инна безуспешно искала аптечку. — Всё хорошо.
— Что случилось? — не выдержал я.
— Не знаю, что оно такое, — хриплым голосом буркнул Кирилл. — Огромное, а ноги человечьи, а руки… лапы медведя.
Словно в ответ на его слова прицеп закачался.
— Сколько ты прошёл?
— Метров пятьдесят… Ох, оно полезло наверх!
Да, слышно было, как существо ходит по крыше, она так и гудела от его шагов. Мне казалось, что потолок прогибается. К счастью я сообразил, что в крыше есть крохотные вентиляционные окошки-люки. Мы совсем о них забыли! Кинулся к первому и захлопнул люк. У второго 'оно' опередило меня, оторвало крышечку, но мощная лапа в отверстие не прошла. Тогда попыталось просунуть длинную, мохнатую, как бы волчью морду. Чёрный нос двигался, нюхая.
Инна завизжала, так что я заткнул уши, сорвала с ноги туфлю, вскочила на скамью и ударила по морде каблуком. Завывая, 'оно' спрыгнуло с прицепа и, судя по звукам, отбежало.
— Не зли его, — простонал Кирилл, — оно всех нас поубивает! Швырнуло меня на десять метров!
Инна опять заплакала, а Никодимыч тихо ругался, временами бормоча что-то странное:
— Его прислали конкуренты. Что делать? Что делать?
— Конкуренты? Не может быть! — Кирилл тоже запаниковал.
И тут меня осенило:
— Оно нашло остатки нашего ужина, его никто не присылал, оно чует запах пищи, унюхало колбасу и рыбу. Хочет добраться до остальной еды. Выбросим всё наружу!
Так мы и сделали. Существо недолго почмокало, почавкало, а потом незаметно испарилось, как в сказке. Но только через полчаса я решился пробраться к мотелевской таратайке, хоть и стояла она буквально в трёх метрах от прицепа. К счастью, еды в ней не было, и она осталась цела.
Через четверть часа мы на самой высокой скорости удалялись от 'отличного места' в сторону мотеля. А я вдруг начал гадать, что же за конкуренты у нашей фирмы и каким зооцирком они владеют?
Воскресенье
(раннее утро, помещение под крышей старинного замка)
И опять ничего не предвещало.
Мы удрали из мотеля на всех парах под недоумённые вопросы охранника, через час добрались до какого-то городка и гостиницы. Городка мы не видели. Не потому что было темно, а потому что городок уходил в противоположные стороны от дороги и, одновременно, главной улицы длиной метров сто. Гостиница, напротив неё кабак, два магазина, почта — и всё.
Вообще-то мы не собирались осматривать достопримечательности, а бросили в номерах сумки и отправились через дорогу в кабак лечить травмированную нервную систему.
Кабак — ну, зачем так грубо? — ресторан при дороге был ободранный, но судя по всему, недорогой, а потому охотно посещаемый. Над входом неоновая надпись красными буквами 'Чёрный Кот', а ниже обшарпанная табличка 'Пьяный окунь', что немного сбивало.
Неважно.
Мы вошли и глазами упёрлись в бар. Большой, дубовый. Как и бармен Соня. Так значилось на табличке над его головой. Позже узнал, что Соня — уменьшительное от Самсон.
Ресторан был очень даже неплох. Несколько столиков с мягкими стульями. Тёмные стены, на них тусклые картины. Вычурные подсвечники, которые выглядели здесь, как ожерелье королевы на амбале. Запах каких-то прянностей и хорошего табака. Уютно и приятно.
К пиву нам подали поджаренный хлеб и какие-то местные овощи, от которых начался пожар в горле, и пришлось заказать ещё пива. Когда пламя слегка угасло, мы вытерли слёзы и обратили внимание на соседей. Точнее, наше внимание привлекла грудаст (вместо окончания обугленная дырка) девушка с
