Сбросив сандалии, она прошествовала на кухню, чтобы разогреть себе суп, пока у нее опять не закружилась голова. Съев пару ложек, она вдруг потеряла аппетит и решила принять душ. Потом позвонила родителям и, успокоив их, стала готовиться ко сну.
Хотя Гарс все равно не мог увидеть ее французскую кружевную рубашку, она тем не менее надела ее, желая почувствовать себя новобрачной, и скользнула под одеяло. От ее мечтаний о свадебном путешествии не осталось и следа, но не думать о том, что должна лежать в его объятиях и он должен любить ее, она не могла. Его решение вычеркнуть ее из своей жизни доставляло ей сильное страдание, тем не менее плоть требовала своего. И Элси стала погружаться в сон, вдыхая легкий запах одеколона, въевшийся в подушку. Так она заснула со слезами на глазах. Через несколько часов ее разбудил какой-то шум. В комнате было темным-темно. Она села в кровати. Неужели Гарс пришел?
И прислушалась. Он чертыхнулся, наткнувшись на что-то, не привыкнув еще по-новому ориентироваться в своей квартире. Отбросив одеяло, она побежала в холл и включила свет.
Краем глаза она заметила какое-то движение, а потом, заглянув в открытую дверь, убедилась, что ее муж занял вторую спальню. Его голова четко выделялась на белой подушке, и еще она увидела бронзовые от загара плечи, не закрытые одеялом.
Сердце Элси таяло от любви. Решившись, она подошла к кровати и дотронулась до его ноги.
— Ну, и что это значит?
Он вздрогнул от неожиданности.
— Что значит?
Она пришла в ярость, и едва затянувшаяся рана вновь начала кровоточить.
— Я пришла сказать тебе, что ты лег не в ту постель. — Она облизнула пересохшие губы. — Ты обещал не выпускать меня из объятий, как только мы вновь окажемся в каком-нибудь уединенном месте.
Я так ждала тебя. Я мечтала о тебе...
С быстротой молнии он поднялся с кровати и надел халат, который был на нем в больнице.
— Коли ты не спишь, мы можем поговорить. Пойдем в другую комнату.
Как она ни старалась не обращать внимания на его нежелание подпустить ее ближе, у нее ничего не получалось, и от этого было больно до слез.
Идя за ним в гостиную, она с трудом удерживалась, чтобы не помочь ему, когда он натыкался то на одно, то на другое препятствие. Когда он наконец добрался до места, вид у него был измученный. Он провел рукой по волосам, и Элси залюбовалась их красноватым блеском.
Забота о нем взяла в ней верх над собственными чувствами.
— Гарс, ты не голоден?
Он тяжело дышал.
— Ей Богу, мне не до еды.
— Не сомневаюсь, что у тебя был тяжелый день, но есть все-таки надо! — ласково проговорила она.
— Я приготовлю ужин.
И прежде чем он успел ответить, бросилась на кухню. Через несколько минут закипела вода, и сэндвичи были аккуратно уложены на тарелку.
— Я же сказал тебе, что не голоден.
Она не слышала, как он подошел.
— Может быть, ты и не голоден, зато я хочу есть.
Элси приготовила кофе, который всегда предпочитала чаю, а Гарс продолжал стоять в дверях, даже когда она села к столу и надкусила сэндвич. Взглянув на него, она увидела, что, несмотря на здоровый загар, он производит впечатление человека, вынужденного держать на своих плечах всю тяжесть земли.
К тому же ей припомнились слова доктора Траута о состоянии его нервов.
— Может, ты хотя бы сядешь, пока я ем? Ты выглядишь усталым.
Он потер шею сзади. Как она заметила, он делал это всегда, когда был растерян или погружен в размышления.
— Кто-нибудь звонил, пока меня не было?
— Нет. Не знаю. Я заснула. А ты ждал звонка?
He отвечая, он пожал плечами, а потом засунул руки в карманы халата.
— Тебя еще тошнило?
Как бы то ни было, он заботился о ней, и от этого Элси любила его еще больше.
— Нет. Не тошнило. Наверное, виновата бессонница. Меня беспокоишь ты. — Она больше не могла скрывать свои чувства. — Ты фактически сбежал из больницы. Я уверена, что доктор Траут согласился бы со мной...
— Замолчи! — оборвал он поток ее слов. — Ты говоришь как настоящая жена, а у меня и без этого хлопот предостаточно. — У него потемнело лицо. — Как ты не поймешь, что я не тот мужчина, которого ты знала раньше? Тебе кажется это временным явлением. Уверяю, ты ошибаешься.
Она вздернула подбородок.
— Помнится, я тоже говорила что-то похожее пару лет назад, когда свалилась с Сайда. Я тогда сломала два ребра и чувствовала себя хуже некуда. Но как только ребра срослись, именно ты привел меня на конюшню и заставил снова сесть в седло. Все меня только утешали, а ты ничего не хотел слушать и стоял на своем, пока я не нашла в себе мужество побороть страх. А ведь я была ужасно напугана и думала, что никогда больше и близко не подойду ни к одной лошади. Нет! Гарс, которого я знала, не допустил этого.
Он медленно вошел в кухню, нащупывая рукой ближайший стул.
— Я слепой, Элси. Слепой! — Жилы вздулись у него на шее. — Ты не понимаешь, что это значит.
При чем тут сломанные ребра? Я никогда не смогу ничего прочитать... Никогда не смогу сесть за руль машины... Мне придется ходить с палкой, если я не захочу сойти с ума в четырех стенах. Неужели тебе нравится слепой муженек, который никогда не сможет защитить тебя?
Он в отчаянии махнул рукой и перевернул чашку с кофе. Элси вскочила от неожиданности и тут же бросилась за тряпкой.
— Господи!.. Это я виноват? Ты обожглась?
Ему удалось схватить ее за руку.
— Нет, не обожглась! — поторопилась успокоить его Элси, слыша почти муку в его голосе. — Кофе был негорячий. — Ее переполнило знакомое чувство блаженства, когда его рука скользила по ее и они оказались так близко друг к другу, что запах его одеколона и его собственный запах уже начали кружить ей голову. Она задрожала всем телом. — Несколько капель попали на рубашку.
И Элси упала в его объятия.
На мгновение он поддался ей, и она запрокинула голову, ожидая его поцелуя... Но он с шумом вдохнул воздух и отстранил ее от себя.
Стон сорвался с ее губ — он опять отказался от нее.
Найдя ближайший стул, он оперся на него и стоял неподвижно, пока она вытирала пол. К счастью, чашка не разбилась.
— Я не только беспомощен, я еще и опасен.
Элси пришла в ужас от того, как он был полон жалости к себе.
— Не говори так, Гарс. — Она не удержалась и, подойдя к нему сзади, прижалась к его спине, но он вырвался из ее объятий. — Мне всегда было хорошо с тобой. Я чувствовала себя защищенной, но не из-за того, что ты был зрячим. Ты должен это знать.
Повернувшись к ней, он грубо выругался, и его лицо исказила злобная гримаса.
— Я даже не могу найти тебя!
— Прошло всего две недели. Дай себе время. Дай нам время, — молила она.
— Время? — Он рассмеялся. — Как ты не хочешь понять. Я ослеп навсегда. Твой муж неполноценный. Ну же, посмотри правде в глаза.
— Опять ты жалеешь себя. — Ей было горько говорить это, когда больше всего на свете хотелось
