злопамятен!
Алис стоит со страдальческим выражением на лице.
Все трое садятся за столик для рукоделия.
Курт. Поездил, а теперь вот очутился у вас...
Капитан. У тех, кого ты сосватал двадцать пять лет назад.
Курт. Ничего подобного, но это не важно. Но я рад, что ваш брак держится вот уже четверть века...
Капитан. Да, тянем лямку; бывало по-всякому, но, как сказано, держимся. И Алис жаловаться грех: без дела не сидит и деньги рекой текут. Ты, наверное, не знаешь, что я известный писатель; автор учебника...
Курт. Как же, помню, помню — еще до того, как наши пути разошлись, ты выпустил удачный учебник по стрелковому оружию! Им все еще пользуются в военных училищах?
Капитан. Да, он по-прежнему на первом месте, хотя его пытались заменить другим, намного хуже... сейчас, правда, занимаются по этому, новому, но он никуда не годится!
Мучительное молчание.
Курт. Я слышал, вы побывали за границей!
Капитан. Да-да! Видишь ли, тогда я забрал Алис из театра...
Капитан. Да, забрал тебя, как положено брать жену...
Капитан. За что потом и нахлебался сполна, поскольку прервал ее блестящую карьеру... гм... Мне пришлось взамен пообещать своей супруге свозить ее в Копенгаген... и я... честно сдержал слово! Пять раз мы там были! Пять! (Вытягивает левую руку с растопыренными пальцами.) А ты бывал в Копенгагене?
Курт
Капитан. В Америке? Говорят, разбойная страна, верно?
Курт (подавленно). Да уж не Копенгаген, конечно!
Курт. Нет!
Курт. Я и не бросал, суд присудил их матери...
Капитан. Хватит об этом! По-моему, ты только выиграл, уйдя подальше от всех этих передряг!
Курт (Алис). А как поживают твои дети?
Капитан. Да, они у меня молодцы, а у сына — так просто блестящая голова! Блестящая! Пойдет в Генеральный штаб!
Капитан. Его-то? Да он военным министром будет!
Курт. Да, кстати!.. Здесь устраивается карантинный пост... чума, холера и все такое