— Он пахнет приятно. И еще у него в домике живет ежик.
— Почему?
— Потому.
— Зачем ему ежик в домике?
— Затем, что Ругер живет там, а ежика он подобрал, когда тот попал под машину.
На этот раз она кивнула, словно что-то поняла. Поэтому я решила рассказать ей кое-что еще.
— Мы с ним сварили суп в ванне.
— Осторожно, кажется, скоро ты тоже окажешься здесь, Элли.
— Ни за что. Я вполне здорова.
— Сколько лет этому парню? Одиннадцать с половиной, да?
— По-моему, он старше меня. Хотя я не уверена.
Лу села в постели и строго посмотрела на меня. Наконец-то она толком проснулась.
— Элли, я твоя старшая сестра, и я запрещаю тебе встречаться с каким-то старым пьяницей или чокнутым торчком, с которым ты покатишься по наклонной плоскости!
— Что? — не поняла я. — С чего ты взяла, что он алкоголик или наркоман? Я же сказала, он приятно пахнет! Как будто в лесу, он весь пахнет лесом. Хлорофиллом, влажной землей. А двигается он, как собака.
— Как собака??? Где он?!
— Сейчас?
— Да, сейчас!
Лу начала одеваться. Если бы она не натянула свитер и джинсы поверх пижамы, можно было бы подумать, что она в полном порядке. Только из горловины выглядывали фланелевые мишки.
— Сейчас он, может быть, и в домике, — неуверен ответила я. Я не имела ни малейшего представления о том, как часто Ругер ночует в домике на дереве. Может быть, у него несколько мест, и он кочует из одного в другое.
— То есть, ты не знаешь, где он? — спросила Лу, балансируя на одной ноге с носком в руке.
— Поэтому я и пришла к тебе.
— То есть, ты ни в чем не уверена? — она отбросила носок в сторону и опустила ногу на пол.
— Нет, в одном я уверена. Он всегда ждет меня на особой скамейке но вечерам, когда идет дождь.
— Когда идет дождь? — бесцветно повторила Лу, опускаясь на стул. — Ты уверена, что не выдумала его?
— А как это узнать?
— Большинство хороших вещей — просто плод нашего воображения. Потому что мы фантазируем о том, чего нам хочется. Потому что нам кого-то не хватает. Его нет, Элли. Это же сразу ясно.
— Но я не могу без него, — в ужасе произнесла я Если он всего лишь мечта, то в следующий раз он, наверное, не будет ждать меня на скамейке под дождем! Неужели я больше не смогу ночевать в его домике?
— Стоп! Больше ни слова! Пойми, что это фантазии! Иначе ты сойдешь с ума!
— Он есть, — я вдруг жутко рассердилась на свою старшую сестру, которая ничего не хотела понимать.
— Ты точно ненормальная. Но есть хорошие лекарства, — спокойно заявила она, стаскивая джинсы. На ногах тоже были фланелевые мишки. Она сняла свитер и снова стала похожа на пятилетнего ребенка.
— Я никогда не стану такой, как ты, — сказала я. — Ругер — не фантазия.
— И откуда ты это знаешь? Может быть, ты психолог?
Я больше не желала ни минуты оставаться со своей напичканной лекарствами, отупевшей сестрой. Я надела ботинки и открыла окно.
— Иди ложись, и не забудь принять таблетку! — бросила я на прощание. — Прости, что разбудила.
— Ты куда? — жалким, испуганным голосом спросила она.
— В парк, на скамейку. Но тебе не понять. Потому что это просто фантазия.
Я спускалась по грохочущей пожарной лестнице. Я была высоко, и это не фантазия. Если бы я упала, то непременно разбилась бы. Оказавшись на земле, я посмотрела вверх. Кажется, она стояла у окна и смотрела на меня.
Но, возможно, она считала, что я всего лишь плод воображения.
Существовать
Луна освещала мой путь. От моих пугливых шагов листва шуршала, как страницы телефонного каталога.
Я по-прежнему сердилась на Лу. Моя сестра просто не умела думать. И чувствовать. Теперь я знала, что от нее нечего ждать. Это был последний раз. И вообще, больше я не собиралась ни навещать ее, ни
