«Растет, начинает за ум браться», — подумала она с удовольствием, не подозревая, что ее сын погнался за неуловимой тайной.
Выскочив во двор, Мишка сообразил, что выдумка с лыжами, пожалуй, не очень надежна. Долго ли их прибрать? Пять минут спустя мать может выйти и проверить — куда он запропастился. Не найдет во дворе, поднимется переполох. Надо выгадать хоть полчаса… Мишка вернулся и, не заходя в кухню, а только приоткрыв дверь, крикнул:
— Я к Рябовым ненадолго сбегаю, надо обязательно!
Дожидаться возражения, конечно, не стал, моментально исчез. Лишь выбежав за ворота, на минуту остановился.
Ночь была морозная. На низком темном небе висел тоненький, почти прозрачный серпик, слабо посверкивали звезды: вроде снежинок на сугробе в полосе падающего из окна света. Глубокая тишина стояла над селом. Слышно было только, как мерно постукивал движок колхозной электростанции, пощелкивали от холода деревья в палисадниках да где-то у самого Кислого озера, наверное, в усадьбе Харламыча, приглушенно лаяла собака.
«Может, позвать ребят?» — подумал Мишка. И тут же отказался от этой мысли.
Во-первых, как будешь стучаться к ним ночью? Выйдет отворять дверь отец или мать — попробуй объясни им, что Ванюшка и Ленька потребовались, чтоб сбегать на Скопанец. И потом, вдруг сегодня откроется тайна, зачем делиться ею с кем-нибудь?
И Мишка, собравшись с духом, быстро направился к Скопанцу один.
Пока шел по улице, решимость не покидала его. Однако едва вышел за околицу, как ноги сами собой стали замедлять шаг. Через сотню метров, где с большой дороги сворачивает проложенная ребятами тропинка к речке, он совсем остановился. Оглянулся Мишка назад, на освещенные окна ближних домов, а свет мигнул и погас. Значит, уже двенадцать часов. В это время перестает работать электростанция. Теперь зажгутся кое у кого керосиновые лампы, но таких «полуношников» будет немного: в деревне рано встают и потому долго не засиживаются ночами.
«Пока к Скопанцу сбегаю, все спать улягутся, и волки по степи шляться начнут».
При мыслях о волках у Мишки засосало под ложечкой. И тайна манит, и к Скопанцу идти боязно. Поневоле станешь топтаться на месте, искать какой-то выход.
И тут Мишку осенило.
Невдалеке от дороги росла старая береза. Мимо нее, а вернее прямо под ней, и бежала тропка. С земли отсюда ничего не видно — Скопанец все заслоняет, а если забраться на березу, то через распадок покажется хоть краешек катка. Как он сразу не сообразил! На березе никакие волки не страшны, да и деревня рядом.
Не раздумывая больше ни секунды. Мишка устремился к березе. Нижние сучья были довольно высоко от земли. Ухватиться за них удалось не сразу. Мешали лезть по стволу пимы и пальто. Мишка сбросил и то, и другое.
«Не закоченею: на ногах шерстяные носки, а поверх рубашки свитер», — решил он.
Сбросив мешавшую одежду. Мишка сумел подтянуться до первого сука. Там пошло уже легче. С ветки на ветку — и вот уже почти у макушки дерева.
Не зря старался. Часть катка видно отсюда. Только никак не поймешь, что там тускло посверкивает в лунном свете — лед или выступившая вода? Лед, конечно, неподвижен, как зеркало, а вода должна бы немного рябить на ветру. Мишка всматривался до рези в глазах, но определить этого не мог.
Мороз пробирал. Дома тоже начинают, наверное, беспокоиться. Еще пойдут искать у Рябовых. Пора слезать.
Мишка стал уже спускаться, когда до слуха его донесся визгливый женский вскрик, раздавшийся где- то на усадьбе Харламыча. Тут же его заглушил сумасшедший собачий лай, звон цепи. Мишка сразу забыл о морозе, с любопытством навострил уши, напряг зрение.
Две минуты спустя мальчик разглядел на дороге какое-то черное пятно. Оно стремительно приближалось. Мишка замер, вытянул шею…
Черная тень неслась все быстрее, все приближалась. Вот она уже совсем почти рядом.
«Волк!» — пронеслось у Мишки в мозгу. На какое-то мгновение он, казалось, уловил злобно сверкнувший взгляд волка. И тогда, не помня себя, он торопливо полез вверх. В спешке ухватился за сухой, уже подгнивший сук… Сук треснул, отломился, и Мишка кубарем полетел вниз…
Черная тень в это время тоже нырнула под березу. Мишка упал прямо на нее. Раздался отчаянный визг, вблизи Мишкиного лица сверкнул звериный оскал.
Мишка решил, что пришел его конец, и заорал нечеловеческим голосом.
Он плохо помнил, что было дальше. Пришел в себя, когда чьи-то сильные руки подняли его на ноги.
— Миша, что с тобой случилось? Как ты здесь оказался ночью? — спрашивал знакомый встревоженный голос.
Это был Сергей Петрович. Он ехал на лошади из районного села с учительского совещания. Заслышав Мишкин вопль, он решил, что приключилось какое-то несчастье, что надо немедля спешить на выручку. Огрев лошадь ременным бичом так, что она взвилась на дыбы, а потом полетела птицей, почти не касаясь дороги, Сергей Петрович через полминуты был уже у места происшествия.
Под березой он увидел мальчишку, который лежал на снегу, ухватившись руками за ствол дерева, и вопил, вопил не переставая, словно его разрывали на части. Рядом валялись пимы и пальто.
Учитель сразу узнал Мишку Крохина, но что с ним стряслось — никак не мог понять.
— Миша, скажи, в чем дело? — снова спросил Сергей Петрович, когда мальчик перестал кричать.
Узнав Сергея Петровича, Мишка почувствовал себя в безопасности, однако успокоиться сразу не мог.
— Я… я на волка… упал… — сказал он, всхлипывая.
Ответ был столь неожидан и невероятен, что учитель хмыкнул.
— На волка? Но позволь, как же ты на него сумел упасть?
— Я… я с березы прямо на него свалился… Сук сломался, я и полетел…
— А волк под березой сидел и ждал, когда ты на него свалишься?
— Не-е… Он от Харламыча бежал. Несся, как дурной… Я хотел повыше на березу залезть, чтоб он не достал, и оборвался…
— А пальто и пимы волк, что ли, с тебя стащил? Ну-ка давай, одевайся побыстрее, а то простынешь.
— Не-е… я их сам снял, чтоб на березу легче было лезть…
Тревога уже окончательно рассеялась, а ответы мальчика были так противоречивы, что учителя душил смех.
— Значит, сбросил, чтоб скорей и верней от волка спастись?
— Нет, я их еще раньше снял, когда волка не было.
— Ничего не понимаю. Волка не было, а он разулся, разделся и на березу полез спасаться!
— Я не спасаться, а наблюдать за Скопанцем.
Последние слова мальчика немного прояснили рассказ.
Конечно, появился еще один «открыватель» тайны. Что он затеял и увидел, следовало, разумеется, выяснить подробнее, но не сейчас, не на морозе.
— Давай надевай шапку да поехали скорей домой. Потом все по порядку расскажешь.
— Шапка потерялась, — уныло произнес Мишка.
— Где она могла потеряться? Здесь же, под березой? Сейчас поищем…
Сергей Петрович достал из кармана электрический фонарик. Желтый яркий луч стал шарить кругом. Шапка нашлась почти рядом, ее только запорошило снегом, осыпавшимся с березы.
Но что это такое? Когда Мишка наклонился за шапкой, то увидел алюминиевую тарелку.
— Тарелка, — пробормотал Мишка.
— Какая там еще тарелка? — удивился Сергей Петрович.
Он снова посветил фонариком и воскликнул:
— Вот так штука! Верно, тарелочка, да еще серебряная!
