Чего. Мне хотелось мортисянский патрульный класса «Валькирия». Я всю сознательную жизнь мечтала на таком полетать. Хоть чуть-чуть. А тут на фоне других машин наша «Валькирия» выглядела, как бабочка рядом с ястребами.
— Погоди, — говорю. — Сейчас разберусь.
А сама смотрю на какую-то тяжеловооруженную прелесть в иссиня-черной броне. Силуэт — как у настороженной хищной птицы. Прекрасна, дух замирает.
Козерог смотрит на меня с уважением и говорит:
— Это с Лаконы. Управление наполовину ручное, наполовину — ПП. Обалденный агрегат. Ты че, телекинетик?
— Как это? — говорю. — Что такое — телекинетик?
Ухмыляется.
— Пролистывай, — говорит. — Проехали. Если не можешь взглядом гвозди гнуть или кирпичи поднимать, то в такой машине делать нечего. Она на парапсихиков рассчитана, на Лаконе почти все такие.
— Слушай, — говорю, — Козерог, а может, ты чего посоветуешь?
— Ха, — говорит, — как? Я ж не знаю, что ты умеешь в натуре.
Ну, я, конечно, тяжело вздохнула. И созналась:
— Водить «Валькирию». Стрелять ракетами «Н-14», но чтобы прицел был стандартный. Или — излучатель «Сполох-8», в крайнем случае — «Сполох-5», — и снова вздохнула.
— Да… — говорит. — Для аса негусто.
Я хотела обидеться и рассказать, что и тому-то случайно научилась — ходила на курсы в приступе романтики, пока еще Хэзел была жива… но не рассказала.
А Козерог вовсе и не собирался надо мной издеваться. Он уже серьезно думал.
— Вообще-то, — говорит, — «Валькирия» — ничего. Легкая маневренная машина. В гиперпространстве скорость маловата, зато в физическом — в самый раз. И делают их хорошо — мортисянки в смысле безопасности бабье дотошное.
Я кивнула.
— Но я бы на «Валькирии» летать не стал, — говорит.
— Почему, если хорошая машина? — спрашиваю.
Хмыкнул.
— Несерьезно. Бабья цацка.
Резонно.
— Что ж мне делать? — говорю.
— Я уж сказал, — отвечает. — Пошли в штаб, посоветуемся с народом.
Мы пошли в штаб, где по раннему времени еще никто не сидел. Козерог с пульта общей связи всех, кто не спал и был у себя в звездолете, позвал и сказал, что Луис покупает себе крылья. И через пять минут вокруг уже была толпа.
И все давали советы.
Рыжий говорит:
— Надо йтэнскую машину брать. Классная вещь. Если че, она сама объяснит, что ей надо.
А Бриллиант:
— В задницу Йтэн вместе с их крыльями — они горючее жрут, как сволочи, на вираже неподъемны, броня слабая. Не, надо имперскую пташку, лучше всего — «Стерегущий», пятой модификации или шестой. В работе — скрипка ваще.
Козерог:
— Да ты опух! «Стерегущие» — для асов, они ж на каждый чих и пук реагируют, скрипка твоя! Кто на таком не летал — тот еще на старте гукнется. Нафиг.
Фэнси:
— Ну да, ну да. Я б тоже не стал связываться с имперскими — самое дело тэффский. Дешево и сердито.
Рыжий уже на повышенных тонах:
— Да на тэффских даже сами тэффяне не летают! Это ж не машина, а гроб с крылышками! Там регенерация дохнет как моль, ты чего!
Бриллиант кричит:
— Я говорю — имперский, нах! Они, хоть, надежные!
Козерог:
— Ты че, моего товарища угробить хочешь?
Тут еще несколько бойцов подошли — мужчины, с которыми я еще была почти не знакома, и спросили, что за шум, а драки нет. И им начали объяснять, они вступили в дискуссию — и про меня все забыли.
Поэтому я тихонечко села поближе к дисплею и стала листать объявления и читать характеристики.
И тут меня очень скромно спросили:
— Луис, можно сказать?
Я обернулась и чуть не умерла на месте. Ко мне подошел Котик и сел рядом на краешек кресла. И спросил:
— Я тебе не мешаю?
Я еле собралась с мыслями и говорю хрипло:
— Нет, что ты.
И он аккуратно сдвинул несколько объявлений и одно увеличил. И говорит:
— Смотри. Это наш кораблик, лавийский. В управлении он несложный, а вооружен очень прилично. И у него довольно хорошая скорость на маневре в физическом пространстве.
Я слушала Котика, и мне нравились крылья. И мне нравилось, что Котик не кричит и не суетится вместе со всеми. И я была просто счастлива, что он со мной заговорил.
И я попыталась схохмить:
— Это че, единственный во Вселенной звездолет без недостатков?
Котик наполовину отвернулся, но я заметила, что он улыбнулся, и говорит:
— Он с недостатками. Там управление на двоих раскидано. Правда, можно объединить, но заморочечно.
Кажется, я покраснела.
— Откуда ж, — говорю, — я возьму пилота?
А он уже явственно улыбается и говорит:
— Может, сам найдется.
И тут ко всей нашей компании подошел Чамли. Поинтересоваться. И когда увидел, что мы с Котиком разговариваем, направился прямо к нам. Выглядел он абсолютно спокойно, я и не дернулась, поэтому дальнейшее для меня оказалось совершенной неожиданностью.
Не привыкла я еще к этому миру — меня тут слишком хорошо встретили.
А Чамли подошел вразвалочку и, уже совсем рядом с нами, фокусным каким-то неуловимым движением выхватил пистолет и приставил ствол Котику к виску.
Я сразу превратилась в лед внутри. И замерла, боясь пошевелиться.
А Чамли говорит:
— Слышь, Луис, мужики хотят с тобой работать — ладно. Хрен с тобой и хрен с ними. Но эти твои фортеля мне надоели в натуре. Волки не грызутся из-за всякого паршивца, которому цена — шоколадка. Так что выбирай: или я его шлепну — и нет больше повода, или ты отваливаешь.
И взводит курок. И Котик бледнеет и зажмуривается, а я понимаю, что это совсем не шутка. И говорю:
— Я отваливаю. Чамли, я все принимаю, со всем соглашаюсь и делаю, как ты скажешь. Только опусти пистолет, пожалуйста.
