напряжено. Ему вдруг подумалось, что без Летиции, ее такта и выдержки обед оказался бы не столь успешным. И вообще не стоило забывать, что именно на ней лежал весь груз финансовых проблем семейства Уимблоу.
— Энтони, обычно мы пьем кофе в гостиной, но вы не возражаете, если мы останемся здесь, чтобы обсудить… наши дела? — спросила Эстер.
Энтони улыбнулся, заверил хозяйку, что не имеет ничего против, и извлек несколько листов бумаги из кармана своего темно-синего пиджака.
— Я кое-что записал, — сказал он. — Кое-какие полезные предложения, как можно было бы употребить деньги, вырученные за участок в Топанге.
Энтони покосился на Летицию. Та откашлялась и произнесла:
— Я последовала вашему совету в отношении Топанги, заручившись согласием мамы и Агнессы. Покупатель пока молчит. Могу я ознакомиться…
Он передал ей через стол бумаги. Летиция бросила на них внимательный взгляд, но сразу же подняла глаза на Энтони.
— Нет! Ох, извините, я забыла вам сказать, но… — Она замолчала и посмотрела на мать, словно ища подходящие слова.
— Что такое? — встревожилась Эстер.
— Ну, мы же хотели оставить этот дом…
— Это непрактично, — вмешался Энтони.
Все три женщины молча уставились на него. В синем костюме, голубой рубашке и полосатом сине- сером галстуке он выглядел очень представительным и уверенным в себе.
— С учетом налога на собственность… — Энтони покачал головой, — чтобы поддерживать в порядке неновый дом таких размеров, как ваш, да еще и с садом, нужно очень много денег.
Тут из груди владелицы особняка вырвался протестующий возглас. Энтони повернулся к ней, по- прежнему излучая спокойную уверенность.
— Если вы, Эстер, расстанетесь с этим домом — как и с участком в Топанге — вы не только выплатите все долги, но и сможете позволить себе что-нибудь милое и уютное с видом на море. А кроме того, у вас будет приличная рента, на которую вы в покое и достатке будете жить до конца дней. Представьте только, каково вам будет здесь одной, в этом огромном доме, когда Агнесса выйдет замуж. А прими вы мой совет, и вам не придется отказывать себе ни в чем.
Поглядев на ошеломленное лицо матери, Летиция сжала под столом кулаки и бросила на Энтони убийственный взгляд.
— Что вы имеете в виду? — спросила Эстер.
— Вы получите возможность время от времени совершать круизы или проводить весну в Париже или лето в Испании. Может статься, вы захотите посетить какие-нибудь музыкальные фестивали. Или устраивать музыкальные вечера самой… не боясь разориться.
Энтони сделал паузу и посмотрел по сторонам.
— У вас редкий вкус, вы могли бы даже собирать антиквариат или произведения живописи. — Он снова посмотрел на Эстер. — Я знаю, вашего мужа нет в живых уже полтора года, — мягко произнес Энтони. — Но я уверен, что он был бы рад, если бы вы жили в достатке и покое, занимаясь тем, что вам по душе.
Эстер Уимблоу глубоко вздохнула и произнесла дрогнувшим голосом:
— Вы правы, Роналда нет больше с нами, а держаться за кирпичи и известку… Да, я не хотела расставаться с домом, потому что жила здесь вместе с ним. Но в моем сердце Роналд останется навечно. Я продам дом.
— Я просто ушам своим не поверила! — воскликнула Летиция некоторое время спустя, когда они с Энтони стояли у калитки. — Я прекрасно понимала, что дом надо продать, но стоило мне завести разговор на эту тему, как мать ударялась в слезы! Вот я и решила, что вы собираетесь что-то придумать, чтобы сохранить дом.
— После знакомства с вашей матерью я понял, почему она так привязана к дому, — ответил Энтони. — А сегодня мне просто повезло: нужное время, нужное настроение… Но вас беспокоит что-то еще, да?
Летиция слабо улыбнулась. Сверху падал свет уличного фонаря, и она впервые заметила серебряные нити в волосах Энтони.
— Да так, ничего… — Летиция помолчала, затем расправила плечи и, словно решившись на что-то отчаянное, произнесла: — Давайте пообедаем завтра вместе. Что скажете, Энтони?
Тот посмотрел на нее уже знакомым ей сосредоточенным взглядом и ответил:
— Спасибо за приглашение. Но завтра я переезжаю в «Пинк-велвет».
— О, простите, я забыла…
— Знаете, приезжайте туда сами, — предложил Энтони. — Я останусь там на выходные, и у меня есть что вам показать. Не звоните, просто приезжайте… Если захотите, конечно.
— Я…
— Еще я бы посоветовал вам выспаться сегодня. — Энтони вынул руку из кармана брюк и кончиками пальцев прикоснулся к щеке Летиции. — Ничего, все обойдется, — ободряюще добавил он.
Через несколько секунд Летиция смотрела вслед огням его джипа. Но прошло еще несколько минут, прежде чем она вернулась в дом матери, где собиралась сегодня ночевать.
На следующее утро Летицию поразила перемена в настроении Эстер: возникло впечатление, что мать стала другим человеком — более спокойным и зрелым. Видно было, что мать не просто смирилась с потерей дома, но и обрела новый смысл жизни. Даже составила списки вещей, которые намеревалась забрать с собой и которые хотела продать. Причем продажную цену она определила весьма разумно. Теперь все трое обсуждали, куда переехать.
А потом, уже днем, Летиции позвонил агент, занимающийся участком в Топанге. Он сообщил, что ему предложили именно ту цену, которую назвал Энтони, причем со всеми дополнительными преимуществами.
— Так он оказался прав… — произнесла Агнесса с благоговением.
Летиция почувствовала огромное облегчение. Но, приехав к себе домой, поняла, что одна ноша сменила другую: теперь она по уши в долгу у Энтони Симмонса. И в долгу не только за его финансовые рекомендации, но за нечто другое, неоценимое в деньгах, — за помощь Эстер. Ведь он взял на себя труд войти в положение матери и понять ее!
Однако у Летиции появилось ощущение, что Энтони согласится принять ее благодарность только на своих условиях, и более никак. Он хочет, чтобы Летиция приехала в «Пинк-велвет». Что будет, если она не поедет? Энтони решит, что она до сих пор считает, будто слишком хороша для него, выскочки?
И потом, горестно осознала Летиция, она сама поставила условие-ограничение, дав понять, что не сделает ни шагу ему навстречу, пока дела матери не будут улажены. Условие выполнено, но… Но что-то внутри нее продолжало предостерегать Легацию против Энтони Симмонса, против того, что должно было стать непременным итогом близкого с ним знакомства.
И все же, рассуждала она, было бы просто низко не поблагодарить его. Да и вообще, что страшного, если она проведет завтра в «Пинк-велвет» несколько часов?
Когда на следующее утро Летиция затормозила у дома в «Пинк-велвет», на гравийной подъездной дорожке уже стояла чья-то машина, не Энтони.
Когда Летиция выбралась наружу, из-за угла дома показалась компания — Энтони, мужчина и женщина примерно его возраста и трое детей. День выдался ясный, и на горизонте голубело море.
Летиция замялась: чужие люди могут оказаться помехой. А могут и не оказаться… Если это близкие знакомые, возможно, она даст повод для сплетен. И тут до Летиции дошло, что она всегда считала Энтони волком-одиночкой, человеком без друзей, — хотя у нее не было особых к тому оснований.
Однако бежать было поздно. Так что Летиция оправила льняное бежевое платье и двинулась к
