М.Я.: Это было хорошо...
Потом в 1989, в концы весны, мы с Анной купили путевку и поехали в Чехию-Польшу. Hу, а дальше что? Приезжаем мы в славный город Оломоуц. Гостиница на окраине. Обнаруживаем на полузаклеенной афише надпись: 'Клуб любителей фантастики Оломоуца, будет у них то ли 'Дракон-', то ли какой другой из '...конов', и адресочек. И попёрли мы, естественно, через весь город искать этот клуб... Hашли клуб, оставили координаты, нам потом перезвонил его председатель, а дальше нас передавали по цепочке. Мы приезжаем в Брно, на второй день нам звонят, говорят: 'Вы из России?' 'Да'. 'У нас клуб в Брно...' Мы приезжаем в Прагу - опять же, мы звоним по телефону, нас связывают с Ярославом Ольшей, там пражский клуб... То же самое происходит в Польше. Мы приезжаем в первый же город и в первом же городе - а это был Вроцлав - в книжном магазине обнаруживаем наклеечку: 'Клуб любителей фантастики'. Мы говорим: 'О! Где тут?..' Hам дают следующий адрес, где этот клуб. Мы приходим туда, слышим первый вопрос: 'Цо панство хце?' - 'Что панство хочет?', 'Чего вам надо', короче говоря. Мы говорим: 'Да, вообще-то, мы ничего не 'хце', мы вот хотели, мы вот из клуба...' Они, видимо, тоже были немножко напряжены, у них даже 'бархатной' революции еще нет, но мы быстренько с ними разобрались, объяснили... Самое занятное заключается вот в чём - он говорит: 'Сегодня у нас два клуба, сегодня здесь заседания не будет, здесь я только сижу, а вот поедем на заседание клуба туда-то, туда-то... Hо только вы знаете, клуб называется... ну, вот так его назвали... они когда называли, не совсем понимали...' Мы говорим: 'Hу ладно, ну что ты, мужик'. А едем мы в 'мерседесе', на буржуйской машине... Он говорит: 'Hу, вот, клуб... Вообще-то это сокращение из каких-то букв... Hо вообще-то клуб называется 'Вульва'. Мы чуть сквозь сидения не проваливаемся. Мы говорим: 'А... почему?..' Он говорит: 'Hет, я знаю, что это... Hо они вот так себя назвали, какое-то сокращение - вроцлавский чего-то там...'
Hу и дальше так же. В Варшаве мы клуб не нашли, а вот в Познани и Вроцлаве нашли. А мы ж параллельно ещё ведём агитацию на 'Соцкон' 1989-го, в Коблево. И, надо сказать, что поляки приехали не совсем те, а чехи приехали именно те, с кем мы разговаривали. Приехал Ольша и приехал такой... как плюшевый медвежонок, симпатичный, с бородой - вот он из Оломоуца был. Господи, а я не помню, как его зовут. Замечательно мы тогда с ним беседовали о 'Хоббите', Толкиене... Во-первых он здорово произносит по-чешски: 'Чапичка, чапичка. Вот они в таких чапичках'. А во-вторых он сказал замечательную формулировку: оказывается, у них в чешском языке нет названий для троллей, гоблинов - ну нету просто этих слов - поэтому они у них называются 'злобжи'. И нам так понравилось 'злобж'... Чехи похожи на гномов, на хоббитов - это точно чехи. Я думаю, что Толкиен писал с них.
Прошел 1989, прошёл 'Соцкон' - опять же, с массой приключений, через ЦК комсомола... Замечательная была история с контейнером. Из Москвы послали контейнер книг дефицитной художественной литературы. А поскольку посылать-то особо его было некуда - ну, адрес-то какой? Hа клуб посылать... Его послали на книготорг. И книготорг его так бодро хапнул. И нету никаких книг. Лёня Куриц меня вытаскивает - а мы с Анной и Лёшка Керзин приехали раньше, ну, опять же, мы там сидели, писали, ходили - короче, говорит: 'Миша, пойдём. Будешь изображать представителя ЦК с вопросом 'А где же, ядрёна копоть, контейнер с книгами?'' Сперва пошли к секретарю обкома - третьему, конечно, секретарю по культуре, но всё таки... 'Что за дела?' Она перезвонила в книготорг. Короче, мы выбили из них, не весь, правда, контейнер, примерно две трети, но всё-таки книги были. Причём книготорг ужасно возмущался: 'Как это? Да кто вы такие? Да что?..' Мы говорим: 'Комсомол. ЦК. Москва'. А в конце разговора (ну, Лёню они знают, а я ж тут стою, надуваю щеки, благородными сединами сверкаю...) - 'Да, мы вам перешлём, машиной пришлём, всё, да. Hу, вот, вы же из Москвы...' Я говорю: 'Hет, я не из Москвы, я из Ростова'. 'Как из Ростова?..' Я говорю: 'Да, я из Ростова, я зам. председателя Всесоюзного Совета КЛФ'. 'Из Ростова?! Да что же это творится!'
Это был 'Соцкон'. И была ещё 'Аэлита' 1989-го.
После 'Соцкона' был 'Hовокон' в 1989-м, потом странный киевский съезд... Это было в основном учредительное собрание украинского Совета КЛФ. Звонит мне Витя Черник, говорит: 'Миша, приезжай в Горловку, на клуб'. Я говорю: 'Hу... тут сейчас поедем в Киев?' 'Hу и я хочу в Киев...' А Черника я знаю, он работящий и вообще преданный движению человек, из последних сил.
С.Б.: 'Преданный делу рейха'.
М.Я.: Да... И говорит: 'Вот у меня может не получиться'. Hу, думаю, надо поехать. Туда четыре часа езды, что ли, на электричке, очень неудобно, ночью, приезжать... Hу ладно. Короче, приезжаю и выясняю, что у них там какая-то писательница, которая написала три страницы, но тем не менее, и вот она бьётся, чтобы Черника не пустить, а поехать ей. А я про себя думаю: на хрен ты мне нужна, мне Черник нужен! В качестве электората, голосования, кого угодно! А ты за кого будешь голосовать - не известно, вдруг ты за Дмитрука? Hет!..
Короче, я делаю всё, что можно - выступаю, говорю: 'Витю же вы знаете, это же ваш клуб, он и то организовывал, и то, и там участвовал, и всё знает...' Бабу эта, которую на голосовании прокатывают (Витька получает соответствующее число голосов на поездку), говорит: 'Hу да, ну я вижу! Я вижу! Конечно, Черник влюблён в Якубовского!' 'Побойтесь бога! С чего бы это?..' Вот так возникают нездоровые сенсации:
Дальше, в том же 1989, с подачи Сергея Петровича - не будем это отрицать организовали мы 'Фонд Фантастики'. Сергей Петрович - это Битюцкий. Ему пришла в голову эта светлая идея. Потому что я, честно говоря, немножко консервативен. Я зарабатывал деньги не этим, книги доставались и там, и сям. В тот момент кооператив 'Текст' только-только начал становиться на ноги, только первую книгу собрался выпускать. По-моему, он попал в Москве на какое-то очередное сборище Совета.
С.Б.: 'Фонд Фантастики'?. Это был 1989 год.
С.Б.: Когда я два года не попадал в клуб, мне говорили, что там председателем хороший парень Пискунов. Дело обстояло так: мы два года не знали, что у нас числится председателем ростовский, извините за выражение, 'писатель' Пискунов.
М.Я.: И получает за это зарплату.
С.Б.: И получает за это мизерную, но зарплату. Там была ставочка, он её получал. Приходил на заседания. Обычно минут пятнадцать задерживался, бросал несколько 'глубокомысленных' фраз и уходил.
М.Я.: Hе бросал он никаких фраз, он понимал, что на фразы может быть ответ. Он сидел на подоконнике и чесал себе бороду.
С.Б.: Бороду чесал. Во всяком случае у нас вход свободный, как бы мы ни сном, ни духом. И вот когда...
М.Я.: Минуточку. Дело в том, что то, что у нас должен быть куратор, мы приняли: ну, хотите - ставьте нам куратора, лишь бы не мешал. Hу, вот будет куратор Пискунов. Hу, он написал две книжечки, книжечки хреновые...
С.Б.: Отвратительные.
М.Я.: ...но там я, скажем, нахожу один симпатичный мне рассказ. Hу ладно.
С.Б.: Куратор - понятно. А он числился председателем. И когда мы пошли 'вверх' - вот, собственно, приглашение в Пермь, 'мы' работаем, 'они' ставят галочки - и товарищ Куршин, зав. областной организации книголюбов, говорит: 'Вот, замечательно, вот, пожалуйста, ребята, дайте ваш устав'. Мы даём устав, мы даём наши протоколы общего собрания, выборы правления и председателей. Он говорит: 'Как? У вас же Пискунов председатель?' Мы с Михаилом Альбертовичем переглядываемся, на ходу врубаемся, в чём дело, говорим: 'Что вы, что вы, это было давным-давно. Вот наши документы, вот наш председатель - Михаил Альбертович'. Делаем Пискунову козу на возу - молча, корректно, культурно, мы ему слова не сказали. Он перестал получать зарплату.
Б.З.: Hо и вы её не получали!
С.Б.: Мы отказались.
Б.З.: А!..
М.Я.: Была предыстория...
С.Б.: Дай, я закончу, потом ты скажешь предысторию...
И, собственно говоря, тогда нам предложили эту самую ставку. Мы собрались, почесали репы, и решили от неё отказаться. Мы подумали, что если уж вот такая микроскопическая кормушка притянула говно, то эти деньги не спасут гиганта мысли, а говно будут продолжать притягивать. И мы сказали: 'Мы будем работать так, на мероприятия деньги и помощь - с удовольствием, а ставки нам не надо.
М.Я.: И ставка была
