В гостиной он подошел к телефону, снял трубку и набрал номер. На другом конце электрического провода долго не отвечали. Наконец бодрый голос произнес:
— Ал-ло!
— Серега? Привет, это Гурский. Хорошо, что я тебя застал.
— Конечно, хорошо, что ж плохого. Вот если б я у-умер, ты бы меня тогда уже не застал. И э-это вот было бы плохо. Слушай, говорят Андрей Иваныч в городе?
— Уже говорят?
— Ну ка-а-ак же! Я тут вчера в Доме кино встретил этого… так он говорит…
— Сереж, извини, я тороплюсь, у меня к тебе вопрос: у тебя телефон Мавсесяна есть? Ну, помнишь, он в свое время ювелиркой занимался?
— Так он же умер. Давно.
— Как это?
— Мавсесян? Ювелир? Умер.
— Идиот, я тебя про сына спрашиваю. Я не из дома звоню, у меня тут моего блокнота телефонного нет под руками. Поройся, наверняка у тебя есть. Ты же у нас светский человек, у тебя все телефоны должны быть.
— Ну-у не зна-аю… это ж мне… подожди.
На том конце провода трубку положили на стол, затем послышались удаляющиеся шаги, потом звук шагов послышался вновь и раздался шелест перелистываемых страниц.
— Саша?
— Да, — ответил Гурский.
— А ты знаешь, нет, что-то я не нахожу. А он не уехал?
— Не знаю, я его очень давно не видел. Слушай, Сереж, не в службу, а в дружбу — не смог бы ты мне его разыскать, а?
— Ну вот… а как?
— Город-то маленький. Все всех знают. Наверняка Ванькин телефон у кого-нибудь есть. Мне очень нужно.
— А что, что-нибудь серьезное?
— Да. Очень нужно, и срочно.
— Ну я не знаю, я тут в баньку собрался…
— Сережа, я тебя очень прошу, а?
— Ну… а куда тебе перезвонить-то?
— Записывай, — Гурский продиктовал номер телефона Волкова. — Записал? Я очень жду.
— Но я ничего не обещаю.
— Постарайся, ладно? Я отстираю.
— Ладно, давай.
— Пока.
Адашев-Гурский вернулся на кухню.
— А когда это ты успел засветиться? — взглянул он на Андрея.
— В каком смысле? — не понял тот.
— В том самом. Повсеместно уже говорят, что Андрей Иваныч в городе.
— Кто говорит?
— Берзин, в частности.
— Ну-у… так я же прогуливался. Да и вчера, видимо, сделал пару звонков. Кому-нибудь. А ты привет ему от меня передал?
— Вот еще. Хочешь — сам позвони. Только не сейчас.
— Это непременно, — кивнул Андрей Иваныч.
— А чего это ты вдруг подхватился? — подозрительно посмотрел на Гурского Петр, закуривая сигарету. — Удумал чего?
— Ну-у… не хочу пока говорить. Боюсь сглазить.
— Может, какую противозаконную пакость? — с надеждой спросил Андрей Иваныч.
— Вы сегодня как? Планируете продолжить? — взглянул на приятелей Ада-шев-Гурский.
— А что? — все так же подозрительно спросил Петр. — Ты вот чего, ты у меня смотри… ты если без моего ведома поганку какую замутишь, а тебя потом грохнут… я…
— Мы тебе потом ни глотка не нальем, — очень строго отрезал Андрей Иваныч. — Ни-ни. Так и знай. Живи потом как хочешь.
В гостиной зазвонил телефон.
— Саша! — крикнула из спальни Вероника. — Это вас!
Гурский вышел из кухни, прошел в гостиную и снял трубку параллельного аппарата.
— Здоров, председатель! — услышал он голос Берзина. — Ну что… счастлив твои Бог, записывай.
— Спасибо, Серега… сейчас, — Гурский положил трубку на журнальный столик, вышел в прихожую, взял из кармана куртки блокнот и ручку и вернулся к телефону. — Давай.
— А ты знаешь, кто мне его дал? Никогда не сможешь отгадать… ну попробуй, отгадай!
— Серега, я очень тороплюсь, извини, а?
— Давай, пиши… — Берзин продиктовал номер телефона. — Записал?
— Да, спасибо. Вся моя жизнь у твоих ног.
— Пошел на хер.
— Пока.
Гурский нажал пальцем на рычаг, отпустил и, услышав гудок, быстро набрал номер.
«Только бы был дома, — думал он, слушая длинные гудки, — только бы дома был».
— Алло… — ответил заспанный голос.
— Ивана будьте добры, это Гурский беспокоит.
— Сашка, привет. Надо же… а как ты меня нашел?
— Чего ж не найти-то? В одном городе живем.
— Ну да.
— Слушай, у меня к тебе огромная просьба. Мы могли бы увидеться?
— Когда?
— Немедленно.
— Да я еще толком и не проснулся…
— Ну и что? Я могу к тебе подъехать, если это, конечно, удобно.
— Ну… подъезжай. Только я переехал, записывай адрес.
— Диктуй.
Положив трубку на рычаг, Адашев-Гурский снял в передней с вешалки куртку и, надевая ее на себя, вошел на кухню:
— Андрей Иваныч, вот держи-ка.
— Это что? — Андрей протянул руку и взял у Гурского ключ.
— Это от моего дома. У меня другой есть. Мало ли Петьке уехать куда-нибудь понадобится.
— Ну и что? — Волков поставил стакан на стол. — Пусть здесь живет.
— А если мне вдруг фантазия в голову придет с барышней шумно уединиться? — убирая ключ в карман, взглянул на Петра Андрей Иваныч. — Я же тебя стесню. А у Гурского я поселюсь, заведу семью, детишек нарожаю. Все ж таки своя жилплощадь, отдельная.
— Ты куда? — спросил Гурского Петр.
— Пока это не важно. — Александр вложил фотографию в свой блокнот и убрал вместе с ручкой в карман.
— Почему «пока»?
— Петя, — если я ошибаюсь, то нет смысла и обсуждать, а если ситуация у меня стрельнет, то…
— Как это «стрельнет»? А? Я тебе стрельну, я тебе так стрельну! А ну давай выкладывай!
— Ладно, — Гурский отпер входную дверь, — приводите тут себя в порядок. Я с вами свяжусь.
— Ждем от тебя каблограммы! — крикнул ему вслед Андрей Иваныч, затем встал со стула, вышел в
